Что нам делать с нашими лесами, чтобы они лучше поглощали углекислый газ?

Таких крупных действий три.

За последние полгода учет способности российских лесов поглощать углекислый газ превратился из преимущественно научной темы в прямое и ясное требование российского законодательства. 4 ноября 2020 года был подписан и официально опубликован указ Президента "О сокращении выбросов парниковых газов", который предписывает обеспечить к 2030 году сокращение выбросов парниковых газов до 70% относительно уровня 1990 года с учетом максимально возможной поглощающей способности лесов и иных экосистем. 20 февраля 2021 года Правительство внесло в Государственную Думу законопроект № 1116605-7 "Об ограничении выбросов парниковых газов", который говорит о том же - "целевой показатель сокращения выбросов парниковых газов устанавливается ... с учетом поглощающей способности лесов и иных экосистем".

Основных мотивов к появлению этих требований два. Во-первых, это уже очень острая необходимость смягчения антропогенных изменений климата. Во-вторых, это возможные экономические последствия трансграничного углеродного регулирования: лучше, насколько это возможно, сокращать и компенсировать выбросы внутри страны, чем терять деньги при экспорте энергетических или энергоемких ресурсов. И совершенно очевидно, что именно леса, которые занимают почти половину территории страны (официально лесистость России - 46,5%, реально - немного больше), в сокращении или компенсации выбросов парниковых газов будут играть решающую роль.

При этом и здравый смысл, и Парижское соглашение по климату подсказывают, что учитывать надо не общее количество углерода, уже связанного теми или иными экосистемами, а именно их поглощающую способность - то есть скорость нового поглощения и связывания (или, в неблагоприятных ситуациях, выделения) парниковых газов, в частности - СО2. И важно не то, сколько лес поглощает (или выделяет) углекислого газа сам по себе, а то, как его поглощающая способность меняется в ту или иную сторону под воздействием человека - поскольку именно такие изменения смягчают (или, в неблагоприятных ситуациях, усугубляют) антропогенные изменения климата.

Что же можно сделать с российскими лесами, чтобы не только максимально увеличить их поглощающую способность, но и наилучшим образом учесть ее в рамках Парижского соглашения, президентского указа и готовящегося федерального закона?

Таких крупных действий три (конечно, есть и другие, но их влияние на поглощающую способность будет гораздо более мелким, а часто и спорным).

Во-первых, это сохранение диких лесов, прежде всего так называемых малонарушенных лесных территорий - естественных лесных ландшафтов, не фрагментированных инфраструктурой, не освоенных человеком и не вовлеченных в сколько-нибудь интенсивную хозяйственную деятельность. Оставшиеся дикие леса - это не только важнейшее хранилище лесного биологического разнообразия, но и своеобразные "климатические консервы", в которых в связанном состоянии находится углерод, поглощенный деревьями в течение многих столетий. Освоение этих лесов всегда приводит резкому сокращению запасов связанного углерода, и катастрофически влияет на нетто-поглощение его лесами, не говоря уже о других плачевных последствия - для биоразнообразия, водных ресурсов и т.д. Чтобы сохранять дикие леса, нужно переходить от экстенсивной (бесхозяйственной) модели лесопользования к цивилизованному современному лесному хозяйству на староосвоенных лесных землях. Для придания этим лесам охранного статуса необходимо, разумеется, развивать систему российских особо охраняемых природных территорий - но одного этого мало, поскольку создание ООПТ обычно занимает много времени. Для быстрого взятия самых ценных диких лесов необходимо развивать механизм создания объектов Национального лесного наследия, предусмотренный еще Основами государственной лесной политики 2013 года, но пока так и не реализованный.

Во-вторых, это повышение эффективности охраны лесов от пожаров, которые являются важнейшей причиной потерь лесных ресурсов, выбросов углекислого газа, а также сажи (в составе дыма), которая сама по себе вносит большой вклад в антропогенное изменение климата. Чтобы эффективнее охранять леса от огня, необходимо восстанавливать полноценную лесную охрану (что, в частности, требует полного финансирования всех переданных субъектам Российской Федерации федеральных лесных полномочий), переходить к более мотивирующей к борьбе с пожарами системе оплаты труда работников леса, а также сокращать опасные практики использования огня на природных территориях ("профилактические" выжигания, сельскохозяйственные палы, огневую очистку лесосек).

В-третьих, это развитие лесоводства на землях сельскохозяйственного назначения, выбывших из прежних видов использования на протяжении последних нескольких десятилетий, и продолжающих выбывать по объективным социально-экономическим причинам. Сейчас таких неиспользуемых земель в России - около 76 миллионов гектаров (по некоторым оценкам - до 97 миллионов); даже с учетом предполагаемого возвращения их части в сельскохозяйственный оборот, не менее 50 миллионов гектаров совершенно точно можно использовать для лесоводства, не опасаясь ни за какие неблагоприятные последствия для сельского хозяйства. И это будет самым простым и доказуемым способом увеличения поглощающей способности российских лесов - поскольку при появлении нового леса на ранее безлесной территории, или при появлении у уже выросшего на брошенной земле лесного молодняка ясного правового статуса (пользуясь терминологией Климатической конвенции - перехода его из "неуправляемого" леса в "управляемый"), весь связанный этим лесом углерод будет бесспорно учитываться в рамках Парижского соглашения.

Развивать лесоводство на землях сельскохозяйственного назначения надо без изменения категорий земель и передела собственности - не только потому, что этого требует президентское поручение, данное в начале прошлого года по итогам заседания СПЧ, но и потому, что так будет лучше для развития страны и сельских территорий. Сельское лесоводство при его эффективной поддержке со стороны государства может дать людям до ста тысяч постоянных рабочих мест, и в среднесрочной перспективе позволить выращивать до трехсот миллионов кубометров древесины ежегодно. Кроме того, устранение наказаний и отъема сельскохозяйственной земли за сам факт существования на ней леса уберет один из важнейших мотивов к поджогам, и тем самым снизит масштабы катастрофических ландшафтных пожаров, а также связанные с ними выбросы углекислого газа и сажи. А древесина, выращиваемая на этих землях, со временем в основном заместит древесину, получаемую сейчас за счет уничтожения диких лесов и других особо ценных природных территориях.