Уголовное дело против Башкультнаследия

В Уфе возбуждено уголовное дело против сотрудников Управления по государственной охране объектов культурного наследия Республики Башкортостан (Башкультнаследие). Это событие, несомненно, стало прямым следствием попыток госоргана привлечь к ответственности организатора сноса объекта культурного наследия – "Дома жилого с мастерской" на улице Нехаева, 110 в Уфе. 

В сносе памятника архитектуры теперь обвиняют тех, кто пытался привлечь к ответственности разрушителей

Константин Михайлов

В Уфе возбуждено уголовное дело против сотрудников Управления по государственной охране объектов культурного наследия Республики Башкортостан (Башкультнаследие). Это событие, несомненно, стало прямым следствием попыток госоргана привлечь к ответственности организатора сноса объекта культурного наследия – «Дома жилого с мастерской» на улице Нехаева, 110 в Уфе. Я уверен, что если бы Башкультнаследие его просто не заметило, никакой Следственный комитет никогда бы им не занялся. Но не заметить было нельзя: снос памятника – чистая 243-я статья УК.

О сносе «Дома с мастерской», организованном его собственником, уфимским врачом и владельцем ООО «Здоровье всем» Финатом Нигматовым в августе 2019 года, наш сайт писал несколько раз. Краткое содержание предыдущих серий: Башкультнаследие приходило на объект с полицией, пытаясь остановить снос, но экскаватор не остановился; Башкультнаследие подавало заявление в полицию, но уголовное дело не возбудили. Башкультнаследие привлекло врача-разрушителя к административной ответственности (штраф в 40 тысяч рублей). А затем Башкультнаследие в декабре 2019 года добилось судебного решения о восстановлении порушенного памятника за счет владельца. Согласно ему, Финат Нигманов обязан был возместить весь комплекс расходов по воссозданию объекта – около 25 миллионов рублей. 

Вот тут-то и началось! В республиканских и городских СМИ прошла кампания сочувственных публикаций о семье несчастных врачей, которых хотят пустить по миру из-за какой-то «развалюхи». Судебные апелляции и жалобы в Москву привели к тому, что делом заинтересовался Следственный комитет РФ. Его руководитель Александр Бастрыкин поручил башкирским следователям провести проверку ситуации и дать правовую оценку действиям (бездействию) местных чиновников. 

В январе 2020 года Ленинский районный суд Уфы отменил свое же решение о взыскании с собственника уничтоженного памятника 25 миллионов рублей.

Здесь у Башкультнаследия снова был шанс промолчать и успокоиться. Но оно решило и дальше доказывать свою правоту в суде.

Наша предыдущая публикация на эту тему заканчивалась мрачноватым прогнозом: «Людям государевым, за охрану памятников ответственным – сигнал: и на вас закон в случае чего найдется, развалюшки свои охраняйте, но уважаемых людей не обижайте».

Увы, прогноз стал быстро сбываться: 6 февраля 2020 года старший следователь Ленинского межрайонного отдела СКР по Уфе майор юстиции Д.Р. Шакуров подписал постановление (опубликовано в местных СМИ) о возбуждении и принятии к производству уголовного дела «по признакам преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 293 УК РФ (Халатность). Дело возбуждено в отношении «неустановленного должностного лица» Башкультнаследия. Пока.

Согласно комментариям следствия, уголовное дело возбуждено по публикациям СМИ, с заявлением в органы никто не обращался. 

Логика следствия такова: включив «Дом с мастерской» в перечень выявленных объектов культурного наследия приказом от 7 апреля 2017 года, Башкультнаследие не предприняло своевременных (в течение пяти рабочих дней) действий по внесению соответствующих сведений в Единый государственный реестр недвижимости. Отсюда и халатность, и главный вывод следствия: «Неисполнение должностным лицом своих обязанностей вследствие недобросовестного отношения к обязанностям по должности, что повлекло причинение крупного ущерба, выразившегося в уничтожении выявленного  объекта культурного наследия, а также нарушение прав и законных интересов граждан и охраняемых законом интересов общества и государства».

Таким образом, в уничтожении памятника архитектуры виноватым делается не организовавший снос собственник, а халатный работник госоргана охраны памятников.

Контроль следственных органов за тщательностью исполнения работниками госохраны памятников своих обязанностей – во многих регионах, например, в Подмосковье, возможно, пошел бы на пользу делу сохранения наследия. Однако логика башкирского следствия для наследия просто опасна. 

Если причина гибели памятника в том, что он не был зарегистрирован в ЕГРН (тем самым заодно безоговорочно принимается версия собственника, что он-де не знал об охранном статусе «Дома с мастерской»), то, выходит, не зарегистрированные в ЕГРН объекты культурного наследия можно безнаказанно сносить? А виноватыми объявлять сотрудников госорганов охраны наследия? Федеральный закон о наследии таких «разрешений» не дает, он требует сохранять памятники независимо от их наличия в реестрах недвижимости. Не говоря уж о том, что перечни объектов культурного наследия отнюдь не секретны, и у покупателей любой недвижимости есть все возможности в них заглянуть. И о том, что собственник «Дома с мастерской» был Башкультнаследием о его статусе извещен в августе 2019-го.

Более того, дом на улице Нехаева был поставлен под госохрану отнюдь не в 2017-м, а как минимум в 2004 году (есть соответствующий распорядительный документ властей), когда не было не только Башкультнаследия, но и нынешнего порядка уведомления Росреестра о наделении зданий охранным статусом. А первоначально дом был выявлен как памятник еще в 1992 году, о чем были даже публикации в тогдашней городской печати. 

Перспективы уголовного дела оценить трудно, поскольку надо ведь еще установить конкретного госслужащего, в должностные обязанности которого входит передача сведений о новых памятниках в Росреестр. Однако, по информации наших источников в Уфе, дело против Башкультнаследия собираются доводить до суда. Оно на контроле у Александра Бастрыкина, и центральный аппарат Следственного комитета внимательно следит за ходом расследования. Идут опросы сотрудников охранного управления, планируются экспертизы по определению историко-культурной ценности дома и оценки причиненного ущерба.

Семью Нигмановых в этой истории, по нашей информации, активно поддерживают уфимские застройщики: видимо, не только из желания «отомстить» бывшему руководителю Башкультнаследия за препоны на пути доходного девлопмента, но и в надежде, что охранный госорган после уголовного преследования впредь будет вести себя посмирнее.

Поддерживают Башкультнаследие разве что градозащитники из общественного движения «Архзащита Уфы», которые вполне справедливо полагают, что уголовное дело может быть попыткой давления на сотрудников органа госохраны памятников. В продолжающемся судебном процессе между Башкультнаследием и собственником снесенного дома представители «Архзащиты» выступали как свидетели со стороны органа госохраны. Следующее судебное заседание назначено на 28 февраля.

Если вспомнить прошлогоднюю уфимскую историю со сносом Полежаевского пансиона, когда Башкультнаследие, вставшее на защиту памятника, в последний момент остановила команда верховных республиканских властей, то можно понять, в какой обстановке работает госорган охраны наследия. Заплывы в соляной кислоте со связанными руками в конце концов утомляют. Неудивительно, что еще осенью 2019 года из Башкультнаследия уволились начальник управления Ильгам Фаткуллин и глава его юридического подразделения Айнур Фархиев.

А если вспомнить, например, истории бывшей начальницы оренбургской госохраны Марины Дмитриевой, не согласовывавшей строительство здания УФСБ в охранной зоне памятника архитектуры (отстранение от работы, уголовное преследование) или бывшего начальника владимирской госохраны Евгения Гранкина, чересчур активно следившего за соблюдением законодательства церковными приходами (увольнение) то можно понять, в каких условиях работают в регионах руководители госорганов культурного наследия. 

В конфликтных ситуациях, которые возникают чуть ли не ежедневно, их не защищают собственные губернаторы, которые не станут из-за каких-то там памятников ссориться с митрополитами, силовиками или крупными инвесторами. Их не может защитить и формально головной орган охраны памятников в стране – Минкультуры РФ, поскольку вертикаль охраны культурного наследия в ходе реформы 2009–2010 гг. фактически разрушена. 

Если дело так пойдет и дальше, скоро в органах охраны наследия некому будет работать. Кроме, разумеется, тех, для кого сохранение наследия – далеко не главный приоритет в собственной биографии.

Источник: Хранители наследия