Цифровизация с человеческим лицом

24 апреля 2023 949 просмотров Автор этой статьи был недавно на заседании в Мосгордуме по рискам цифровизации, слушал там горячие выступления политиков и представителей родительских сообществ и сам выступил там о рисках цифровизации.
На заседании было очевидно, что гражданское общество и законодатели крайне озабочены галопирующей цифровизацией, массовым нарушением прав граждан и отсутствием диалога власти и общества по этой проблеме.

Поэтому я решил в данной статье записать и обобщить сказанное на заседании.
Всё сказанное ниже – моё личное мнение (оценочное суждение), базирующееся на моём тридцатипятилетнем опыте разработки цифровых технологий и ИИ, не обязательно совпадающее с мнением редакции.

Мы прямо сейчас находимся в раздутом до предела пузыре цифровизации. Не так давно (2010-2012 годы) у нас был очередной пузырь стартапов, стартапная истерия, потом (2015-2017) был пузырь блокчейна, который «изменит мир» (и который теперь тихонечко вычёркивают из разных стратегических документов и планов). А сейчас у нас снова пузырь, настоящая истерия Цифровой Трансформации и Искусственного Интеллекта.

Всем уже ясно, уже объявлено публично, уже записано в подзаконных актах, в планах, распоряжениях, что нам нужна максимально быстрая цифровая трансформация всего – госуправления, экономики, медицины, образования, промышленности, транспорта, финансов, а именно: максимально широкий сбор данных о гражданах, единые базы таких данных, цифровые оригиналы документов вместо бумажных, камеры на улицах с распознаванием лиц, номеров автомашин, цифровые траектории и паспорта граждан, сплошной ИИ кругом, замена учителя и врача на системы ИИ и т.п.

И только так мы якобы победим, будем в безопасности и вообще будем процветать.
Пузырь всегда нетрудно отличить «на глаз»: шумиха, неразбериха, бюрократическая кампанейщина, медийная истерия. Пузыри отличаются от настоящего внедрения прогрессивных технологий мощной медийной накачкой, заимствованной из-за границы демагогической терминологией, фальшивыми аргументами – и особой прослойкой продвиженцев, продавцов слов, «евангелистов Прогресса».
Поговорим о них подробнее.

Евангелисты Прогресса
«Евангелистов Прогресса» мы все видели и продолжаем видеть постоянно – в прессе, на заседаниях важных комиссий и в телевизоре. Как правило, это люди без реальных компетенций в области IT (различные артисты разговорных жанров, банкиры, маркетологи, журналисты, депутаты и чиновники), но зато очень велеречивые и возбуждённые.

Обычно их речь состоит из радужных обещаний цифрового рая на земле и полна рабских калек с американского английского (примерно каждое третье слово – иностранное с русским окончанием). Это потому, что они, собственно, излагают не свои мысли, а пересказывают переведённые их референтами на коленке с английского на русский байки о Цифровом Прогрессе и Светлом Будущем из США и с Давосского Экономического Форума. Характерным маркером являются также ссылки в речи на «главных евангелистов» прогресса на Западе – Маска, Курцвайля, Шваба и прочих идолов IT.

Это выглядит буквально как проповедь новой религии, религии Бога Технологий, который якобы даст нам всё здесь и сейчас, Рай на земле (комфорт, развлечения, благополучие, блаженную праздность, пока «вкалывают роботы», мир, здоровье, долгую жизнь, безопасность), буквально вот-вот, нужно только чуть-чуть подождать. И в отличие от христианства, умирать и проходить какой-то там Суд для получения всех этих ништяков – не нужно.

А для прихода этого цифрового рая нужно обеспечить цифровую трансформацию нашей жизни. А «евангелисты» планируют занять место жрецов при новом Боге.
Как же они обосновывают необходимость «цифровой трансформации» и какие у них настоящие цели?

Цели и отмазки
Аргументы в пользу того, что нам нужна быстрая и полная цифровая трансформация экономики и государственного управления, образования, медицины, транспорта и т.п., состоят из нескольких смысловых слоёв: для публики, для среднего начальства, для высшего начальства – и для себя.

* Публике цифровизаторы говорят избитые, уже навязшие у нас на зубах сверкающие банальности: это прежде всего удобно. Это инновационно, прогрессивно, вы что, луддиты, вы против Прогресса? Вы же не хотите обратно на деревья? Мы же для вас стараемся, вам будет комфортно! И ваше косное сопротивление бесполезно, все там будем, уже всё, всё решено, да вы капитализацию Apple видели?! И нельзя опоздать, отстанем на века, весь мир уже идёт туда!
*
Это аргументы, конечно, не только популистские, но и лукавые. Напомню, что в нашей Конституции есть много разных правильных норм, гарантий и обещаний народу России, но «удобства» там точно нет.

Лукавство этих аргументов в том, что частично они верны – да, «цифровое удобство» наглядно возрастает (доставка еды, маркетплейсы, Госуслуги, такси, любимый смартфончик в кармане и беспроводные наушнички в ухе), но есть большие риски и неприятности, о которых «евангелисты цифровизации» сознательно или бессознательно умалчивают: растёт и цифровая зависимость, развивается клиповое мышление, пухнет деструктивный контент в сети, манипуляция, мошенничество, военные риски, вообще цифровые риски просто взлетают до небес.

Но самое главное, что реальные аргументы – не для публики, а для начальства – другие.
* Своему непосредственному начальству (а иногда и на публике) цифровизаторы говорят, что внедрение везде «цифры», камер во дворах, на улицах, в транспорте и в метро, распознавание лиц, признание цифровых документов оригиналами, всеобщая слежка кардинально повышают безопасность. Мы же снижаем количество угонов, квартирных краж, повышаем скорость и результативность следствия, находим пропавших людей. Ну и экономика якобы разовьётся беспредельно, повысит конкурентоспособность страны. Это опять-таки – частично – правда, но не вся.
*
Лукавство тут в том, что при этом вообще не говорится о росте рисков для безопасности и прав граждан, про резко возрастающие риски цифрового криминала, про риски цифровой колонизации и попадания в ещё большую зависимость от военного врага. О об этих рисках – ниже.

А также лукавство состоит в том, что Главному начальству главные цифровизаторы опять-таки говорят другое.
* Главному начальству цифровизаторы говорят так: мы удержим страну, мы будем знать всё про всех, мы не допустим Майдана, мы вычислим всех, кто ходит на митинги, кто нелоялен, врагов режима, террористов, обеспечим нормальные результаты на выборах, ну, а заодно и налоги соберём на 100%.
*
Ужас тут не в том, что это наконец правда о реальных целях цифровизации (пусть и ужасная, но необходимая), а в том, что это опять частичная правда и лукавство.
Главное начальство тоже здесь слегка обманывают. И вот почему.
Есть ещё реальная причина цифровизации. А именно – интересы. Интересы могучей социальной силы, возникающей буквально на наших глазах.

Новый цифровой класс и новая прибавочная стоимость
Прямо сейчас в нашей стране (как и во всём мире) возникает новый цифровой класс, прямо по Марксу, определяемый своим отношением к цифровым средствам производства. А именно – определяемый своим доступом к цифровым данным и программам и правом управления ими.

Это цифровые чиновники, айтишники, программисты, сисадмины, цифровые клерки, цифровые маркетологи – все, кто получает новую, невиданную цифровую власть просто по факту доступа к данным.
Откуда этот класс берёт свою силу? Из избыточного и дешёвого доступа к данным о людях, госуправлении и экономике.

Недавно вышла прекрасная книга «Эпоха надзорного капитализма» Шошаны Зубофф, в которой сделано фундаментальное открытие об этой новой цифровой реальности. А именно, показано, во что именно в новом цифровом мире преобразовалась Марксова прибавочная стоимость.

Она преобразовалась в так называемый поведенческий излишек. Вот что это такое.

Когда некий цифровой сервис или оператор персональных данных берёт у вас – явно или неявно –личные данные (имя, адрес, список покупок, маршруты, биометрию, что угодно ещё), он обосновывает это тем, что ему нужны данные о вас, чтобы оказать свою услугу вам лучше, быстрее, качественнее, чтобы в следующий раз знать вас и сразу угадывать, что вам нужно.
Хитрость тут в том, что берёт этот оператор обычно существенно больше данных, чем ему нужно для оказания собственно заявленной услуги. И потом он перерабатывает, анализирует, «обогащает», сводит с другими данными и использует эти излишние данные для перепродажи третьим лицам или для того, чтобы заставить вас самих заплатить ему за этот излишек.

В каждом лицензионном соглашении или разрешении на использование персональных данных цифрового сервиса, банка, медицинского учреждения вы найдёте эти сакраментальные слова (зарытые поглубже и помельче в стену текста) «а также передавать третьим лицам, коммерческим партнёрам и т.п.»
Вы обычно соглашаетесь на это – потому что собственно текст вы не читали, естественно. Чего там читать-то, хочется побыстрее получить услугу. Ну и потому, что отказаться нельзя, большинство цифровых сервисов и услуг работают по принципу «соглашайся или уходи».
Вот несколько примеров из сегодняшней повседневной жизни граждан РФ.

Продажа и эксплуатация поведенческого излишка
Поведенческий излишек пытаются захватить и использовать сейчас все, кто может.

1. Захват и перепродажа персональных данных (ПДн) мобильными операторами. Мобильные операторы (все из них) последние три года веером рассылают спамерские электронные письма всем маркетинговым и торговым компаниям с предложениями продать им данные своих абонентов или маркетинговый доступ к ним.

Совершенно открыто они пишут: «Мы знаем всё про наших абонентов: их интересы, списки покупок, содержание СМС, места посещений, вообще географические маршруты. Вы сможете предлагать им свои товары и услуги на основе этих данных».

То есть, уже один раз взяв с нас деньги за связь (то есть то и только то, о чём мы с ними на самом деле договаривались), мобильные операторы собрали с нас и наших устройств– без спроса и ведома (вставив «мелкий шрифт» в свои соглашения) – этот поведенческий излишек и барыжат им, чтобы заработать на нас второй раз. На что мы им вообще-то не давали разрешения, покупая услугу связи.
(Это не теория: образцы этих писем имеются во множестве, с реквизитами, должностями и ФИО продавцов данных; я, пожалуй, заверю их у нотариуса на случай претензий от этих жадных компаний.)
2. Сбор ненужных персональных данных в системах лояльности. Когда продавец спортивных или бытовых товаров (например, торговые сети продуктовые, спортивные, продавцы электроники, обуви или одежды и т.п.) выдаёт вам скидочную карточку – он включает вас в «систему лояльности».

При этом кассир, оформляющая карточку, берёт с вас фамилию, имя, отчество, номер мобильного телефона, пытается взять адрес электронной почты.

А зачем? Казалось бы, для выдачи скидки эти персональные данные вообще не нужны: ты просто дай пластиковую карточку с простейшим анонимным номером, где записана скидка, – и всё. Придёт человек в магазин, покажет карточку – сделай скидку с покупки. При покупке в интернет-магазине данной торговой сети покупатель введёт с карточки свой анонимный номер, получит товар со скидкой.

Но нет, а как же тогда магазин пришлёт вам очень интересные, релевантные, важные для вас торговые предложения – и заставит вас ещё и ещё раз заплатить за собранный с вас же этот излишек персональных данных?

Кажется, что тут нет ничего особенно плохого – вы же сами решаете, что купить, когда вам присылают эти предложения? Нет, это не совсем так: во-первых, их предложения вторгаются в ваше личное пространство, когда сами захотят, и с тем, что им – а не вам – сейчас надо продать; а кроме того, они рассчитаны не на ваши реальные потребности и ваше рациональное рассуждение о необходимости покупки, а на импульсную покупку.

То есть по сути, расчёт на разводку, втюхивание, на «застать лоха врасплох». То есть на эксплуатацию вашего поведенческого излишка и отсутствия иммунитета к манипуляции: к интеллектуальному, продуманному, агрессивному втюхиванию.

В реальности из 40-50 тысяч «операторов персональных данных» в нашей стране данные на самом деле необходимо собирать и хранить всего нескольким десяткам очень крупных компаний, для которых важно подтверждать именно личность клиента (банкам, мобильным и интернет-операторам, РЖД, авиакомпаниям), и нескольким десяткам госорганизаций, среди которых розничных сетей – точно нет. Для покупки штанов верификация личности не нужна. Этим остальным «операторам ПДн» личные данные граждан не просто не нужны, а должны быть противопоказаны, запрещены.

3. Сбор лиц операторами. В салоне мобильной связи, продавая очередную симку, просят взглянуть в камеру.
– Это зачем? Вы же мой паспорт только что отксерокопировали?
– Ну, это требование компании МТС, для безопасности. Вдруг паспорт не ваш.
– А что вы сделаете с моим лицом?
– Ну, не знаю… МТС знает.
Что сделает МТС – мы знаем, их «менеджер службы продаж №6» уже написал нам об этом в электронную почту (образцы писем имеются). Будет продавать «коммерческим партнёрам и третьим лицам».

4. Массовый сбор лиц в метро. Официальная версия установки камер на турникетах в метро – оплата прохода своим лицом для инновационных продвинутых граждан, зарегистрировавшихся в системе биометрической оплаты.

Тогда зачем камеры на выходных турникетах? Ведь за проход уже заплачено на входе?
Более-менее очевидно (вниманию юристов метро: это моё оценочное суждение), что эти камеры на входе и выходе сканируют все лица проходящих пассажиров.
Во-первых, всякое лицо надо сперва сосканировать, чтобы распознать зарегистрированного пользователя, то есть в любом случае первично сканировать надо всех; а во-вторых, на выходе зарегистрированного пользователя сканировать-то не нужно – он ведь уже заплатил за проезд. Ну и зачем тогда камера на выходе?

Это снова тот же самый поведенческий излишек: сбор гигантского массива избыточных, лишних данных. Конечно, под соусом безопасности и политики.
5. Сбор и передача медицинских данных кому попало. Вот пара примеров «из жизни»:
* В разрешении посетителя на использование его персональных данных для прохода на Питерский Международный Экономический Форум летом 2022 года организатор форума требовал разрешить «передавать данные третьим лицам», и в том числе – цитата – «данные о моём медицинском состоянии».
С какой стати? Зачем для простого прохода на конференцию такое разрешение? Кому передавать медицинские данные посетителей планировали эти ивент-менеджеры?
* Ровно такое же требование было в соглашении о персональных данных в пунктах вакцинации от коронавируса в Москве – с правом передачи медицинских данных вакцинируемого – внимание! – В Минздрав Москвы, а также в ДИТ (Департамент информационных технологий) Москвы, а также в ТПП РФ (Российскую Торгово-Промышленную Палату).
Зачем? Торговая Палата и ДИТ тут при чём?
Клерки за столиками не могут ответить на этот вопрос. А те, кто понаписал эту незаконную чушь в документах, – недоступны для вопросов граждан. Подписывайте, иначе не пустим.
К кому же попадают эти наши данные? Кто накладывает на них руки?

Цифровой класс – кто он?
Можно подумать, что цифровой класс – это исключительно высшие чиновники и менеджеры цифровых суперкорпораций, разные богатые IT-злоумышленники Дуровы, Гейтсы и Цукербрины, а также злодейские рептилоиды Соросы и Швабы. Но это не совсем так. Далеко не всегда топ-менеджер или чиновник управляет тем, чем ему кажется, что он управляет.

Проведём мысленный эксперимент: пусть начальник мэрии города-миллионника (не будем показывать пальцем, какого именно) приходит к своему Главному айтишнику (начальнику Департамента информационных технологий, главному сисадмину, техническому директору и т.п.). И говорит:
– Тут вот пришла нам блестящая идея, что на этих данных людей (а ещё надо взять данных у мобильных операторов и у «Яндекса») можно вот какую фишку сделать, вот что ещё выяснить о гражданах (а с ФСБ и МВД мы уже согласовали), а потом вчинить или предложить гражданам то-то и то-то. Можешь сделать?
В этот момент Градоначальник в принципе готов к любому из трёх ответов Главного айтишника:
– Нет, это технически невозможно.
– Да не вопрос, завтра же сделаю.
– Это технически реализуемо, но нужно ещё серверов, людей, бюджет, и через полгода всё будет.

Так кто же тогда решает, будет ли и когда будет сделана эта новая «фишка» (для дальнейшего улучшения Госуслуг и/или ущемления прав граждан, например)?
Я не раз разговаривал с айтишниками (я и сам айтишник последние 35 лет, нанимал и увольнял их сотнями) о таких ситуациях, когда айтишнику, например, просто не хотелось делать что-то по запросу начальника (лень было или по принципиальным соображениям, неважно). И айтишники мне говорили: «ну, тогда я просто сказал начальнику, что это технически нереализуемо».
Конечно, вариант «ну, да, можно, тогда дайте ещё ресурсов, много ресурсов» – ещё более распространённый.
Начальник, конечно, может попытаться получить «второе мнение» – но будет ли он каждый раз проверять на стороне заключения своего доверенного техдиректора? Навряд ли.

Это значит, что цифровая власть не вполне в руках чиновника, он может верить, что управляет «цифрой», но при этом сам может быть объектом манипуляций со стороны «знающих технологии». А проверить – не может, он же, как правило – юрист или журналист по образованию.
В общем, Цифровой класс в своей массе находится чуть пониже министров и их заместителей (конечно, сейчас появляются и большие начальники-айтишники, они, мне кажется, ещё опаснее), зачастую манипулируя не только пользователями/гражданами, но и своим начальством.
И это очень, очень специфические люди. Довольно сильно отличающиеся от основной массы населения – и резко отличающие себя от неё.

Психология цифрового класса
Надо понимать, что типовой, средний представитель нового цифрового класса – это техноварвар. Человек со способностями к алгоритмическому мышлению, так или иначе когда-то изучивший физику, инженерию, математику или программирование (примерно в Лихие 90-е или вдохновляющие 2000-е), но пропустивший этап воспитания и гуманитарные науки, и поэтому не без оснований считающий, что «владения технологиями» ему вполне достаточно для жизни и успеха.

Моральные рассуждения ему обычно чужды и неинтересны. Интересно повышение компетенций и использование их.

Кроме того, зачастую айтишник самоуверен, самовлюблён и считает себя гораздо выше «обычного человека», не понимающего в «технологиях». То есть заведомо выше косного, тупого, необразованного массового лоха. Айтишник же умный, он до всего дошёл своим умом. А они – нет. Они свой смартфон настроить не могут.
А значит, айтишник считает, что вообще прав и социального статуса у него – больше.

Это и объясняет то, почему члены этого нового класса так легко относятся к персональным данным граждан. Гражданин для «цифровика» – это просто вектор свойств, набор полей записи в базе данных, «цифровая траектория». Доступ к этому вектору цифровизатор получил по факту и по праву – потому что он умеет программировать, он умнее среднего лоха, он владеет технологиями, цифровой магией. А значит, он может делать с этим вектором всё, что ему заблагорассудится.
А какие могут быть права у вектора? Да никаких.

Цифровизатор не чувствует ни эмоциональной привязки к персональным данным кого-то там вдалеке, ни ответственности – у него миллионы записей ПДн под руками, они все для него неотличимы, все по отдельности стоят мало. То, что вообще-то это люди с их судьбами, не является предметом размышлений айтишника или его начальника. Это – просто данные, которые у них уже есть по факту. Которые вместе стоят денег, дают цифровую власть.
Что можно делать с этим накопленным поведенческим излишком? Очень многое.
* Продать его нам же – в виде втюхивания товаров, кредитов, услуг «на основе рекомендательных систем».
* Продать третьим лицам – коммерсантам, мошенникам, преступникам, разведке врага.
* Лично использовать для подглядывания, знакомств и флирта, шантажа, продвижения по службе.
* Использовать для госуправления и социальной манипуляции: социальных рейтингов, отказа в кредите и льготах, управления «траекториями», социального шантажа, то есть, по существу, для управления судьбами.
Это очень привлекательные возможности, по сути – власть. И достаётся она фактически даром: по наличию фактического доступа к данным.
Именно поэтому у нас происходит настолько массовая перепродажа данных «третьим сторонам» и столько масштабных утечек персональных данных: за три-четыре последних года утекли – то есть были вынесены из банков и мобильных операторов, госорганизаций и цифровых платформ и проданы инсайдерами-айтишниками – сотни миллионов записей ПДн граждан.

Не стоит верить сказкам операторов ПДн про внешние атаки ужасных хакеров – десятки миллионов записей не воруют извне через просверлённую хакерскую «дырочку», их выносят и продают свои.
Члены цифрового класса считают себя в своём праве:
* Айтишники, продающие эти базы данных хакерам и мошенникам в даркнете, не испытывают ни страха, ни стыда. Это их активы. Их, а не наши с вами. И пока их никто не наказывает за это (о чём ниже).
* Чиновники, манипулирующие персональными данными граждан, выписывающие нам штрафы «за коронавирус», собирающие наши лица, подглядывающие за частными переводами от матери к дочери и загоняющие детей в «цифровую школу», считают себя в своём праве – они владеют нашими данными, это их подмандатная собственность.
* Частные цифровые платформы и компании, продающие данные о наших поездках, походах в кино и по магазинам, – также считают себя в своём праве. Они же собрали эти ПДн на своих сервисах и за свои деньги.
Понятно, что чаще всего телеком-оператор или банк так делает, потому что все так делают. И никому за это ничего не бывает (или бывает, но не больно). Поэтому юридический и финансовые отделы компании просто учитывают в своей финансовой модели риски 152-ФЗ как небольшие. Все же делают – и у всех всё ОК.

Но ведь не всё так беспросветно плохо и безнадёжно? Зачем мазать всё чёрной краской? Есть же и польза в цифровых технологиях?

Но что не нравится?
Но ведь вроде бы жизнь действительно становится удобнее и безопаснее?
Граждане своими персональными данными не дорожат, скрывать большинству действительно нечего (ну, или они так думают). Они бросаются в цифровое море с размаху.

А технологии-то работают! Доставка доставляет, такси приезжает мгновенно, чистое, аккуратное; Госуслуги работают, документы выдаются быстро; видосики и сериальчики доставляются на гаджеты бесперебойно, система быстрых платежей гоняет массу денег по стране ежесекундно.
Информация из поисковика и Википедии буквально на кончиках пальцев. Транспорт ездит как часы, показывая подлётное время на остановках. Кругом летает Wi-Fi, 4G, всюду электронные табло, карты, экраны информирования, розетки для зарядки гаджетов. В метро и автобусе 80-90% пассажиров читают смартфоны. У всех голосовые колонки, смарт-часы, беспроводные наушники в ухе.
Квартирных краж, драк, угонов действительно стало меньше, они раскрываются быстрее. Широкополосный доступ достигает отдалённых регионов, там теперь тоже можно будет смотреть видосики и порнуху в темноте полярной ночи.

Выборы становятся электронными. Госуправление регионами – уже цифровое. Скоро везде будет дистанционная медицина, а также удалённое обучение.
Везде будет одна сплошная цифра! (с)
Что во всём в этом плохого? Вы что, луддиты? Назад в пещеры? ХХI век на дворе! Без цифры – невозможно.
Важное замечание в сторону. Эти эмоциональные высказывания про «назад в пещеры» – довольно типовое возражение на любые опасения относительно цифровизации. Это – маркер цифровизатора.

Для справедливости и лучшего понимания стоит заметить, что «пещеры» – это примерно 15-17 лет назад. Многие в угаре цифрового транса уже не помнят, что в 2006 году не было ни видосиков с Ютуба, ни самого Ютуба. Не было Фейсбука и ВКонтакта, Телеграма, ТикТока и Инстаграма, не было Али-Экспресса, Яндекс.Такси.
Не было смартфонов. Можете поверить? Нет? Ну вот.
Всё это появилось и стало острой, тяжёлой, навязчивой цифровой зависимостью, «без которой невозможно», – всего за полтора десятилетия.

До этого общество, граждане и государство как-то рождались, жили, работали, творили, учились, общались – в общем, справлялись. Очень мучились, конечно, скажет всякий хипстер и цифровизатор, вообще практически не жили.

Но справлялись, скажем мы. А потом подсели на светящиеся штучки с закруглёнными уголками, захватывающие внимание и пожирающие треть времени жизни.

По сути, когда сейчас кто-то с горячностью говорит: «Без этого сейчас невозможно», – он описывает свою цифровую наркоманию. Это речь наркомана, не желающего слезть с иглы.
Как любая зависимость, «цифровизация всего» несёт существенные риски. Обозначим их кратко (каждый из них – тема для отдельной статьи).

Реальные риски «цифровой трансформации»
Углубление цифровой колонизации в условиях войны
Выставление как первоочередной цели «цифровой трансформации» для ведомств и регионов, назначение КПЭ и вычисление рейтингов уровня цифровизации регионов и их начальников приводит к кампанейщине, припискам, гонке, бездумной отработке КПЭ.

В этом состоянии бюрократического безумия чиновники неизбежно берут и внедряют готовое в своих министерствах, мэриях и регионах. А это готовое – практически всегда западное. Потому что оно уже там есть, только бери.

Это готовые IT-решения от недружественных стран, как правило – США, фактически технологии врага, неважно, от коммерческих компаний или модный «опенсорс» (который сейчас тоже фактически управляется нашим врагом). Попытки хоть как-то «стерилизовать» заимствования – несистемные и слабые. В основном берут «как есть». Особенно это верно в отношении модного ИИ (это вообще отдельная больная тема).
Это означает, что требованиями цифровой трансформации быстро и любой ценой мы усугубляем свой статус цифровой колонии США в условиях, когда Америка прямо с нами воюет на Украине и жаждет нашего поражения на всех фронтах.

Грубые нарушения прав граждан
Граждан принуждают к общению с государством исключительно в цифровой форме (со ссылками на постановления и указы десятилетней давности), заставляют школьников сдавать персональные данные для доступа к «образовательным услугам», принудительно собирают биометрию, медицинские данные. Большинство «операторов персональных данных» делают затем с ПДн, что им заблагорассудится.

Размен одних рисков на другие, более опасные
Да, традиционных преступлений в «реальном мире» – угонов, краж, преступлений, драк, беспорядков в общественных местах из-за камер и отслеживания по биллингу мобильного телефона — действительно становится меньше, раскрываются они легче и быстрее.

Но ведь криминал не просто уходит из крупных городов, насыщенных камерами, – он активно мигрирует из «офлайна» в цифровую сферу. Нет никаких сомнений, что за последние 3-4 года цифровые мошенники за счёт звонков и разводок в мессенджерах, на маркетплейсах, в электронной почте украли десятки (а скорее, сотни) миллиардов рублей у граждан России. Гораздо больше, чем украли бы старорежимные домушники или угонщики.

Криминал по-прежнему на шаг впереди. И айтишники помогают ему. Добираться до граждан массово, воровать и заметать следы в цифровом пространстве – гораздо легче и безопаснее.

Ощущение вседозволенности и разрушение права в цифровом мире
Наши цифровизаторы не просто так торопятся. У них есть мысль, что нужно просто всё быстро оцифровать, «сделать, а уж потом извиняться», если вообще будет перед кем.

То есть нужно быстро, нахрапом, пробивая стены, внедрить цифровизацию всего просто по факту. Чтобы стало ясно, что «поздняк метаться», все уже тут.
У них это ощущение близкой победы и вседозволенности уже есть. Вот один характерный пример из жизни цифровых платформ:
Весной 2022 после начала СВО на Украине произошла масштабная утечка данных сервиса «Яндекс.Еда» (6,8 миллиона записей клиентов с ФИО, адресом, историей заказов, моделями телефонов и т.п.). По слухам из осведомлённых кругов, сотрудник «Яндекса», осуществивший этот слив, собирался или предлагал вычислять по логам доставки личные данные ФСБшников, разведчиков, полицейских, военнослужащих – чтобы отомстить проклятой Рашке за «вторжение» на Украину, и даже прямо писал об этом в сети. То есть это был акт не мошенничества, а саботажа (или даже госизмены).

«Яндекс», естественно, устами топ-менеджеров публично заявляет о «внешней хакерской атаке». К тому же даже не на сам «Яндекс», а на какой-то другой хаб серверов. «Яндекс» вообще – белый и пушистый, и не при делах. 

Как обычно при утечке – виноват Страшный Хакер. Знаете, такой чувак в чёрном капюшоне и белой маске с загнутыми усами и бородкой клинышком, который прямо своими страшными руками залезает в ваш экран? Ну вот это был он.
И специалистам «Яндекса» – не стыдно на публике говорить такое.
Возбуждены уголовные дела, на компанию наложены незначительные (я бы сказал, смехотворные) штрафы, посадок и судов – пока нет.

Но для нас в этом случае интересно совершенно другое: вот есть массовая криминальная утечка ПДн граждан России, есть и криминальный сайт, где выложены все эти данные. Сайт, естественно, заблокирован Роскомнадзором, но доступен через анонимизаторы. Данные на сайте постоянно пополняются данными российских систем ГИБДД, СДЭК и других. Скорее всего, сейчас это делает украинская ЦИПсО.

Это вражеский сайт. Это токсичные данные, выложенные врагом для причинения вреда Российской Федерации и её гражданам.
И что же сделали другие популярные цифровые платформы Рунета? Они скачали или купили эти данные, и добавили в свои базы ПДн, чтобы «обогатить» свои данные о наших гражданах.

Не, ну а чо такова. Просто бизнес. Такова психология и модус операнди нашего цифрового класса.

Утечка персональных данных граждан РФ к врагам
Хотя у нас на Украине – официально СВО, Запад знает, что он уже в полный рост воюет с нами. А уж в цифровом пространстве давно идут настоящая тотальная кибервойна и тотальная информационная война.
Загонять в этих условиях всё больше данных граждан в цифровые базы данных, объединять их в единые базы данных, при этом построенные в основном на западных технологиях – это безумие. И это безумие происходит прямо сейчас.
У нас есть угрожаемые категории граждан, для которых попадание персональных данных к врагу особенно опасно:
* сотрудники спецслужб, военнослужащие, члены их семей, мобилизованные, демобилизованные и их семьи, вдовы (потенциальные цели терроризма и запугивания);
* сотрудники предприятий ВПК и других ключевых отраслей (энергетики, транспорта и т.п.);
* несовершеннолетние, пенсионеры, больные (потенциальные мишени манипуляции, вербовки, мошенничества).
Их данные собираются, массово, официально и неофициально. Это значит, что повышается риск утечки и причинения им вреда.

Никаких баз данных, защищённых на 100%, не существует и не будет существовать, какие бы басни ни рассказывали нам цифровизаторы.

Единые, объединённые базы как единая точка доступа для инсайдеров и взлома – повышают риски многократно. Наш опыт 25 лет в информационной безопасности однозначно говорит об этом. И они прямо запрещены 152-ФЗ.

И пережитый всей страной опыт массового мошенничества и миллиардов звонков тюремных и украинских «контакт-центров» последних четырёх лет – и продолжающийся сейчас – также говорит нам, что течёт всё.
А мы наливаем всё больше и больше данных в это решето.

Электричество как необходимое условие для «цифры»
Есть довольно тривиальный и при этом громадный риск, про который цифровизаторы молчат, «как рыба об лёд». А именно: перевод существенных, важных жизненных документов (дипломы, медкарты, полисы ОМС, документы о собственности на недвижимость и т.п.) в исключительно цифровую форму. То есть вводится признание цифровой копии оригиналом.

Мы находимся в состоянии войны со всем Западом. Наши южные области уже бомбят. Там уже периодически отключается электричество после «прилётов».

Украинские нацисты обещают запускать к нам дальнобойные тяжёлые БПЛА и совершать атаки на энергетическую инфраструктуру России уже в этом году (а вообще-то, мы уже практически стоим на пороге ядерной войны). Нас, возможно, ждут массовые падения напряжения, веерные отключения и т.п.
Такой риск, как минимум – есть.

А «цифровые оригиналы» без электричества не работают, они исчезают, становятся недоступны. Сюрприз.
Как этот риск предлагается купировать в случае, когда жареный петух таки слетит с шеста? Пока про это ничего не слышно – а цифровые оригиналы вводят всё шире.
Между тем, риск этот снимается только сохранением бумажных оригиналов. Это уж не говоря о том, что все цифровые форматы и носители сейчас живут не дольше 15 лет, умирают всё быстрее, а ситуация с забыванием и потерей данных при смене форматов только ухудшается.

Ползучая передача власти новому классу без выборов и мандата
Нужно понимать, что описанная выше цифровая власть, во-первых, реальна, а во-вторых, получается по факту. Без выборов. Без приказа начальства, без выдачи мандата по закону. Это стихийное, «низовое» переползание власти, возможности влиять, манипулировать – к людям, которые в среднем, в массе своей не давали присяги, не носят погонов, не имеют допуска к гостайне или формы секретности, не подписывали каких-то серьёзных соглашений о неразглашении.
По сути, это начинает походить на ползучий государственный переворот. В условиях, когда страна воюет.

Цифровые данные граждан – это не экономика, а национальная безопасность.
Нужно отбросить навязываемое нам «евангелистами цифровизации» представление о том, что цифровизация и сбор персональных данных – это вопрос «Цифровой экономики», удобства, комфорта, углубления и улучшения всего.

Это вопрос национальной безопасности. И она сейчас под угрозой. (Заметим в скобках, что единственная страна в мире, обладающая полноценным цифровым суверенитетом, осознаёт эти риски, пожалуй, лучше нас. В Конгрессе США уже занимаются импортозамещением китайских технологий: блокировкой ТикТока и запрещением импорта смартфонов, серверов и маршрутизаторов от Huawei.)

Что же делать?
Кому не нравится происходящее? Таких, как ни странно, у нас уже довольно много. Это прежде всего – многочисленные родительские ассоциации, которые видят, как их детей затягивает торнадо цифровизации – и как чиновники от образования способствуют этому.
Надо понимать, что семьи – то есть родители и их дети – это самая адекватная и массовая страта нашего общества, это люди с традиционными ценностями, работающие, совершающие покупки, платящие налоги, приносящие блага обществу и деньги в казну, это ядерный электорат Единой России, КПРФ и других парламентских партий, это основная опора власти в Российской Федерации.
Их мнение нельзя игнорировать, об них нельзя вытирать цифровые ноги.
Есть много и других сегментов и страт нашего общества, которым не нравится навязываемая галопирующая цифровизация, в том числе это и некоторые депутаты всех уровней, которые сейчас начинают продвигать законы об ответственности за утечки, об ограничениях на вовлечение граждан в цифровой мир.

Это также специалисты по информационной безопасности и сотрудники спецслужб, в задачу которых входит защита граждан во время войны. Это педагоги, правозащитники, журналисты, медики, учёные и культурные деятели.

Это всё – настоящее гражданское общество, о котором мы давно говорили. Оно начинает просыпаться и с ужасом осознавать происходящее.

К сожалению, сюда же зачастую примыкают перевозбуждённые граждане, которые во всём видят всемогущую руку Шваба, Гейтса, Сороса, Цукерберга и т.п. Это, увы, неконструктивная позиция, потому что если цифровизация – это злодейский вселенский план рептилоидов и жидомасонов, управляющих планетой, то мы точно ничего сделать уже не можем, всё пропало.

Я даже не буду отрицать, что такой план существует. «Конспирология» – это такое специальное слово тех самых заговорщиков для обесценивания всяких серьёзных разговоров о причинах и приводных ремнях настоящего и будущего.

Однако нам не нужно искать тайных заговоров: мы за прошедший век видели много открытых планов по захвату мира – коммунистический, гитлеровский, а прямо сейчас мы находимся в гуще борьбы с открытым, явным американским планом по захвату мира. Конечно, сплошная цифровизация, цифровая колонизация стран мира – часть этого плана, что тоже очевидно.

Но нам нужен конструктив. Невозможно просто выкрикивать «немедленно уберите это всё, не хотим!» и рассказывать про заговор рептилоидов. Так не получится. Цифровизаторы, чиновники и коммерсанты просто отмахнутся от накручивающих неконструктивные ужасы, как от городских сумасшедших, на которых можно не обращать внимания, просто маргинализируют их (как «луддитов», «ретроградов», «дедов, не понимающих нового»). Они уже это регулярно делают.
Конструктив заключается в том, что для нас важно, что повальная, обвальная, галопирующая цифровизация в нашей стране вызвана не мировым заговором, а прежде всего интересами российских коммерческих цифровых платформ и их союзников во власти, прослойки чиновников-цифровизаторов.

Не все из них злодеи на службе у Мирового зла и Сороса. Часть из этих чиновников и даже топ-менеджмента частных платформ, возможно, просто не понимают, насколько опасно то, что они делают, потому что находятся в состоянии цифровой эйфории или получили сверху «цифровые КПЭ». Им могут просто нравиться новые виды заработка и новые виды власти, а моральные соображения пока просто не приходили в их занятые своей карьерой головы.

Что же делать гражданскому обществу, разумной и ответственной части наших граждан, которые увидели риски такой «цифровой трансформации»? Вот несколько очевидных соображений.

Разъяснять позиции, завоёвывать союзников
Нам нужно явно обозначать позицию гражданского общества: значительная часть граждан России против такой цифровизации. Вот каковы риски её, вот где мы видим нарушения наших прав, законов и Конституции, так что давайте договариваться об альтернативных путях.
Нужно говорить с чиновниками и законодателями. Нужно участвовать в общественных слушаниях. Нужно создавать атмосферу общественного осуждения частных цифровых беспредельщиков.
Нужно объяснить власти и бизнесу, что нам нужно общественное соглашение, общественный договор по цифровизации, «цифровое перемирие», что не получится просто и быстро загнать всех железной рукой в цифровой концлагерь, «а там и привыкнете». Бизнес должен наконец стать социально ответственным.

Нужно объяснить среднему чиновнику, что ему хорошо бы контролировать своего айтишника, а иначе подведёт под монастырь.

Продолжать цифровизацию в военной сфере
Естественный вопрос: а нет ли у нас риска отстать от противника, если сейчас «притормозить» цифровизацию? Ответ здесь достаточно простой: нас беспокоит именно и в первую очередь риск отставания в военной сфере, проигрыша на поле боя. Ну и давайте развивать «цифровой ВПК».
А вот существенной связи развития военных технологий с насыщением «цифрой» госуправления и быта – ни технически, ни стратегически нет.

Ограничивать цифровизацию законодательно
Это нужно, поскольку нам явно не хватает правового осознания и оформления этих слишком быстрых процессов, законотворчество запаздывает, отстаёт от «развития технологий».
Подвижки здесь уже есть:
* Поправки в существующие законы: Госдума и её комитет по информационным технологиям над этим работают, спасибо депутатам Хинштейну и Горелкину. Вводятся ужесточение ответственности за утечки и незаконный оборот персональных данных, от оборотных штрафов для коммерсантов до уголовного преследования продавцов и покупателей ПДн, поправки в закон 152-ФЗ о персональных данных. Принят осенью 2022 новый закон о биометрии, в нём введены ограничения на сбор биометрических данных, запрет собирать такие данные на совершеннолетних. Планируются ограничения на рекомендательные системы, требование раскрытия их алгоритмов.
Эти процессы «залатывания», наложения заплаток на существующие нормативные акты об информации, ПДн и т.п. – уже начались.
* Будущий Цифровой кодекс. Хотелось бы, конечно, потом свести эти заплатки в единый, логичный и взаимоувязанный Цифровой кодекс, являющийся ответом нашего государства и общества на кардинальный Цифровой переход.
Мы в Совете по развитию гражданского общества и правам человека при Президенте РФ совместно с Минцифры в 2021-2022 годах разработали по поручению президента «Концепцию защиты прав граждан в цифровом пространстве», она прошла согласования во всех ведомствах. Ей пора начать превращаться в закон.
* Показательные судебные процессы. Моё личное убеждение, что оборотные штрафы (в 1-3%, до 500 миллионов), налагаемые на коммерческие компании, не предотвратят ни воровство данных средним слоем айтишников (которым плевать на оборот компании), ни утечки в госорганах (у которых нет денежного оборота). Компании просто включат риск таких штрафов за утечки (медленный, маловероятный риск относительно небольших расходов в будущем) в свои финмодели и бизнес-планы – вместо траты заметных денег на безопасность и ограничения прямо сейчас.

Пока не начнутся посадки воров-инсайдеров и суды за халатность над их менеджерами – сообщество айтишников не испугается и не начнёт вести себя аккуратнее с нашими данными.
Нам нужно сделать персональные данные граждан и обращение с ними настолько же опасным и ответственным делом, как оборот токсичных химикатов, биологических препаратов и радиоактивных материалов. Утечки данных граждан во время войны – опаснее любой «грязной бомбы».

Однако это нужно делать не в формате «ой, немедленно прекратите всё это». Цифровизация никуда уже не денется, нам нужно просто придать ей человеческое лицо, согласовать с потребностями общества, правами граждан, нашими законами и Конституцией.

Если мы против текущего состояния и текущих планов тащить нас за шкирку в цифровой Рай/Ад, нужно ясно и чётко сказать, что же мы предлагаем взамен.
Это нужно делать в формате Альтернативной цифровизации. То есть «правильной», «щадящей», осознанной цифровизации нашей жизни, учитывающей риски и потребности информационной национальной безопасности, права граждан, ценности и потребности общества, в том числе самых уязвимых его сегментов.

Альтернативная цифровизация
Для понимания того, как это могло бы работать, разберём, как это могло бы выглядеть на модельном примере цифровизации образования.

Вот что нам нужно вместо истерических выкриков банкиров и маркетологов о «новой эпохе образования», стремящихся «распаковать» сферу образования (это их циничный термин), чтобы заработать на ней, на учащихся и государственном бюджете сотни миллиардов, вместо «замены учителя на ИИ», вместо бездумного внедрения цифровых классов, повышения времени экспозиции детей экранам в разы против всех санитарных норм, вместо введения попыток управлять судьбой ученика с раннего возраста в формате «образовательных траекторий».

Нам нужно всем обществом договориться об основных общественных гуманных принципах цифровизации образования в Российской Федерации, при которой в центре – человек, а не технологии.
И закрепить это в нормах, среди которых, условно говоря, следующие положения (список неполный):
* Образование – это передача знаний и жизненных ценностей от живого учителя живому ученику, от человека к человеку.
* Живой учитель – центр образования, с образовательной и воспитательной функцией. Запрещены любые «замены учителя на ИИ».
* Запрещены любые нарушения, изменения и подмены СанПиНов (санитарных норм и правил) по использованию цифровых устройств несовершеннолетними.
* Запрещено любое автоматическое тестирование и выставление оценок ученику автоматическими системами ИИ.
* Не разрешается принуждать исключительно к цифровой форме образования в любых образовательных процессах.
* Запрещены социальные рейтинги учеников, «цифровые траектории» дошколят, школьников и студентов.
* Запрещена слежка за учащимися, сбор биометрии в классах, школах, аудиториях, «поведенческий анализ» успеваемости с камер, любая слежка за учащимися в принципе.
* Запрещён принудительный сбор персональных данных несовершеннолетних под угрозой непредоставления образования, доступа к секциям, кружкам, пособиям, спорту и т.п.
* Не разрешается отменять бумажные оригиналы образовательных документов.
Ну и так далее.

Как только мы согласимся с этим ядром общественных требований к цифровизации образования –допустимы продажи в школу любых «умных досок», проекторов, экранов, цифровых образовательных пособий и т.п. Хотите зарабатывать на образовании? Пожалуйста, но с соблюдением этих требований общества и закона.

Этот пример показывает, что в принципе цифровизаторам и гражданскому обществу договориться-то можно. Просто нужно договариваться о совместных принципах и не допускать экстремизма ни с одной из сторон.

Иначе цифровизация нас сожрёт – и цифровизаторов тоже. Что бы они себе ни воображали в своих мечтах.