Мысловский Евгений Николаевич
Лестница с гнилыми ступенями… Часть третья
Как уже говорилось каждое уголовное дело – штучный продукт, но даже при индивидуальной «постройке» существуют некоторые общие правила его конструирования. Они определены в статье 73 УПК «Обстоятельства, подлежащие доказыванию»: «1. При производстве по уголовному делу подлежат доказыванию:
9 июля 2020 1179 просмотровО чести, совести и профессионализме
Слово “честь” принадлежит к числу тех, которые служат поводом
для длинных и блестящих рассуждений, не позволяющих,
однако, составить точного и твердого понятия о предмете.
Чезаре Беккариа
Досадно мне, что слово честь забыто и что в чести наветы за глаза.
В. Высоцкий
Как уже говорилось каждое уголовное дело – штучный продукт, но даже при индивидуальной «постройке» существуют некоторые общие правила его конструирования. Они определены в статье 73 УПК «Обстоятельства, подлежащие доказыванию»: «1. При производстве по уголовному делу подлежат доказыванию:
1) событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления); 2) виновность лица в совершении преступления, форма его вины и мотивы; 3) обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого; 4) характер и размер вреда, причиненного преступлением; 5) обстоятельства, исключающие преступность и наказуемость деяния; 6) обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание; 7) обстоятельства, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания;…
2. Подлежат выявлению также обстоятельства, способствовавшие совершению преступления».
Таким образом, мы видим, что общие черты возводимой конструкции «архитекторами» определены. Осталось только руки приложить. Но…Основные проблемы при «конструировании» и воплощении данного «индивидуального строительного проекта» возникают у «прорабов и исполнителей», как правило, из-за слабого знания упомянутого в п.1 данной статьи понятия «событие преступления» и полного забвения понятия чести. К сожалению, понятия чести в УПК полностью отсутствует, а понятие совести употребляется лишь один раз, да и то, как бы вскольз, в статье 17 УПК РФ «Свобода оценки доказательств»: «1. Судья, присяжные заседатели, а также прокурор, следователь, дознаватель оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью.»
А что такое совесть? К сожалению, это понятие столь же виртуальное, неосязаемое, как и справедливость. На тему совести имеются давние, многовековые трактаты философов различных школ. Наиболее краткое определение дал в 18 веке немецкий философ Иоган Фихте: «Совесть есть не что иное, как непосредственное сознание нашего определённого долга». Подобно компасу, совесть указывает человеку направление, в котором он должен идти, категория этики, определяя проблемы нравственного самоконтроля личности, способность человека самостоятельно формулировать для себя моральные предписания, требовать от себя их исполнения и оценивать свои действия. Являясь «штучным продуктом», к сожалению, совесть у каждого своя. Выражения “спокойная совесть” или “чистая совесть” в обычной речи обозначают осознание человеком исполнения своих обязательств или реализации всех своих возможностей в данной конкретной ситуации; в этом отношении совесть сопряжена с чувствами ответственности и долга, а также в не меньшей степени — со способностями быть ответственным и исполнять свой долг. Совесть и честь –неотъемлемые личностные качества каждого человека.
В отличие от чести и совести профессионализм вполне осязаем: аккуратность, точность, основательность, высокая ответственность и надёжность – эти качества по праву должны стоять на первом месте в оценке профессионализма. Профессионализму начинают учить в юридическом вузе; с возрастом и опытом приходит твёрдость и люди научаются не только собирать, но и не искажать информацию при её фиксации и выработке решений. Ответственность за свои действия и является проявлением чести.
В отличие от учебника по уголовному праву, где употребляется термин «состав преступления» и подробно раскрывается это понятие, авторы этой нормы УПК заменили её на усечённый вариант - «событие преступления». А кто из выпускников юридического вуза на момент получения диплома помнит из каких элементов состоит состав преступления. А ведь именно с анализа этих элементов должна начинаться работа и «архнадзора», и «прорабов», и «исполнителей». Вот и начнём с рассмотрения уровня профессионализма у наших «строителей»
Я в своём блоге уже давал анализ по двум уголовным делам о взяточничестве (дело в отношении бывшего главы управы района «Сокол» г. Москвы Иванова В.А. и бывшего директора музейного комплекса острова «Кижи» в Карелии предпринимателя Нелидова А. В. и Романова И. Н., осуждённых за якобы полученные ими взятки. Полностью анализ этих дел дан в моей книге «Судебный произвол-2: как назначают виновными.». Сейчас я напомню лишь вкратце ситуацию.
В январе 2014 года УВД САО г. Москвы на основании грубо проведённой провокации был задержан якобы за получение взятки глава Управы «Сокол» г. Москвы гр-н В.А.Иванов. Дело характерно тем, что материалы ОРМ по задержанию Иванова якобы за взятку, из-за явной грубой провокации никто из следователей в районном следственном комитете не хотел принимать. В конце концов материалы были «пропихнуты» в ГСУ МВД по г. Москве, где было возбуждено уголовное дело по обвинению Иванова в покушении на мошенничество. Однако, впоследствии ни один из следственных органов (ГСУ МВД по г. Москве и СК по г. Москве) не хотел его расследовать, следователи постоянно меняли квалификацию и пытались «спихнуть» это дело из одной следственной структуры в другую. В результате из 6 месяцев расследования, собственно следственные действия, включая направление различных писем, связанных с пересылкой дела из одного органа в другой, заняли всего 25 дней. В конечном итоге по прямому указанию заместителя прокурора г. Москвы дело было принято к производству следователем СК по САО г. Москвы, который практически не проводя никаких следственных действий, отказав в удовлетворении множества заявленных Ивановым ходатайств, даже не изучив поступившие к нему материалы уголовного дела предъявил Иванову обвинение в получении взятки и направил дело в суд. Иванов был приговорён к 4 годам лишения свободы. Наше заключение по данному делу всеми судебно-прокурорскими инстанциями было проигнорировано Иванов был осуждён на основании неграмотной провокации со стороны сотрудников районного отдела полиции. При этом ни оперативники, ни следователи, ни начальники следственных подразделений, ни надзирающие за следствием прокуроры, ни прокурор-обвинитель, ни судья как-то «не заметили», что в деле отсутствует такой обязательный для этого преступления субъект, как взяткодатель. Но ведь взятка без взяткодателя – нонсенс! И ничего, «прокатило» во всех судебных инстанциях…
02 марта 2018 г. Петрозаводским городским судом Республики Карелия (судья Хромых Д.Н.) осуждены гр-не Нелидов А.В. по ч. 6 ст. 290 УК РФ, то есть получение должностным лицом, лично и через посредника взятки в виде денег за совершение действий и бездействие в пользу взяткодателя, входивших в служебные полномочия должностного лица, в особо крупном размере. Советник Нелидова И.Н. Романов И.Н. привлечён по данному делу в качестве посредника.
Основанием для привлечения Нелидова и Романова к уголовной ответственности явились следующие события. 23 сентября 2015 года индивидуальный предприниматель Татьяна Астратенок, " торговавшая сувенирами на острове Кижи и в определённых кругах более известная как Татьяна Валаамская", под контролем оперативных работников УВД г. Петрозаводска вечером передала директору государственного музея-заповедника "Кижи" Нелидову 500 тысяч рублей. Приходиться констатировать: что изложенные в постановлении о предъявлении обвинения Нелидову действия квалифицированы неправильно, так как противоречат фактическим обстоятельствам. Также неправильно квалифицированы действия Романова, который в период передачи денег Нелидову находился уже длительное время в следственном изоляторе по обвинению в совершении другого преступления и физически не мог выполнять функции посредника. Из материалов уголовного дела, в том числе и судебного следствия, следует, что эта сумма предназначалась именно Романову, но в связи с его арестом была получена Нелидовым для передаче жене Романова.
Нелепость осуждения заключается в том, что в качестве взятки следствие и суд расценили арендную плату, которая Астратёнок должна была передавать Романову, но из-за того, что Романова ещё до начала курортного сезона арестовали по подозрению в совершении другого преступления, она эти деньги передавала Нелидову, а тот, в свою очередь, передавал их жене Романова. Самое пикантное заключалось в том, что сам Романов об этом узнал только на суде, но был осуждён вместе с Нелидовым, как посредник во взяточничестве. Каково? Человек сидит под арестом и даже не знает, что причитающиеся ему деньги за аренду недвижимости передаются его знакомому, к своему несчастью занимавшему пост директора музея-заповедника, и его осуждают как посредника в передаче взятки?! И здесь во всех судебных инстанциях также «прокатило» - раз арестован, значит виноват и должен сидеть.
Вот и получается, что у всех причастных к этим делам «строителей» нет ни профессионализма, ни чести, ни совести.
Можно ли дойти до истины, поднимаясь по лестнице, в которой отсутствует здравый смысл? Представьте себе продвижение к цели как построение лестницы с неким необходимым числом ступенек, чтобы можно было, поднявшись по ней, достичь желаемого. В условиях естественного ограничения в «строительных материалах» одни ступеньки на этой лестнице могут оказаться широкими, другие – узкими; одни – крутыми, другие – отлогими и т.д. В ряде случаев выручает лишь то, что неказистая лестница оказывается всё же построенной и по ней можно если не гордо взойти, то хотя бы вскарабкаться к видимой цели. При этом «парадная лестница» существует только в умах создателей, в лучшем случае лишь на бумаге…. Главное – лишь бы не было в ней гнилых ступеней. Падать с лестницы больно…Вот и поддерживают друга эти дефектные «строители» с трудом балансируя на лестнице из гнилых ступенек – авось пронесёт…
В словах "истина" и "здравый смысл" имеется прямая связь с такими понятиями, как разум, ум, мышление, интеллект и мысли. Существуют и будут существовать среди людей расхождения во мнениях по фактам. Поэтому не так важны факты, как их интерпретация или те выводы , которые из них делаются людьми. Выводы же не столь «упрямая вещь», как факты. На самом деле факты не являются независимыми от наблюдателя, его представлений и теорий. Поэтому интерпретатору приходится проявлять настойчивость и упрямство, убеждая других в казалось бы «очевидных» фактах. Наше знание строится на способности мозга выявлять причинно-следственную связь, обобщать предыдущий опыт и прогнозировать.
В этих делах следователи не фальсифицировали доказательства, рассматривали только факты, но только давали им свою интерпретацию; судьи внимательно слушали всех свидетелей, но настолько близко приняли интерпретацию следствия, что начисто забыли теорию уголовного права и вывод о виновности делали на основании своих фантазий и установившейся традиции – раз тебя арестовали, то обязательно должны осудить. Вот так путь к истине и справедливости был выложен гнилыми ступенями неграмотности исполнителей. Как тут не вспомнить сентенцию Ж._Ж.Руссо: « …Безопасность частных лиц так связана с общественной конфедерацией, что…такое соглашение должно было бы по праву расторгаться, если в Государстве погиб один-единственный гражданин, которого можно было спасти, если несправедливо содержали в тюрьме хотя бы одного гражданина или если был проигран хоть один судебный процесс вследствие явного неправосудия…(Ж.-Ж. Руссо «О политической экономии» стр.170)
Но вернёмся к правовой основе «строительства уголовного дела». В УПК есть статья 74 «Доказательства», в которой чётко перечислены все виды «строительных материалов»: «1. Доказательствами по уголовному делу являются любые сведения, на основе которых суд, прокурор, следователь, дознаватель в порядке, определенном настоящим Кодексом, устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, а также иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела.
2. В качестве доказательств допускаются: 1) показания подозреваемого, обвиняемого; 2) показания потерпевшего, свидетеля;3) заключение и показания эксперта; 3.1) заключение и показания специалиста; 4) вещественные доказательства; 5) протоколы следственных и судебных действий; 6) иные документы.»
Правда, есть некоторые весьма существенные ограничения, именуемые «допустимостью и относимостью». Рассмотрим эти ограничения несколько подробнее.
В соответствии со статьёй 75 УПК РФ к недопустимым доказательствам относятся « доказательства, полученные с нарушением требований настоящего Кодекса… Недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных статьей 73 настоящего Кодекса.
К недопустимым доказательствам относятся:
1) показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника, включая случаи отказа от защитника, и не подтвержденные подозреваемым, обвиняемым в суде;
2) показания потерпевшего, свидетеля, основанные на догадке, предположении, слухе, а также показания свидетеля, который не может указать источник своей осведомленности;…
3) иные доказательства, полученные с нарушением требований настоящего Кодекса.»
Для уяснения требований этой статьи кодекса необходимо вернуться к ч.3 ст.7 УПК «Законность при производстве по уголовному делу»: «3. Нарушение норм настоящего Кодекса судом, прокурором, следователем, органом дознания, начальником органа дознания, начальником подразделения дознания или дознавателем в ходе уголовного судопроизводства влечет за собой признание недопустимыми полученных таким путем доказательств.»
Частично эти требования корреспондируются со ст.9 УПК РФ «Уважение чести и достоинства личности»: «1. В ходе уголовного судопроизводства запрещаются осуществление действий и принятие решений, унижающих честь участника уголовного судопроизводства, а также обращение, унижающее его человеческое достоинство либо создающее опасность для его жизни и здоровья.
2. Никто из участников уголовного судопроизводства не может подвергаться насилию, пыткам, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению.»
К сожалению, сегодня с ужасающей скоростью распространяются незаконные методы получения показаний с применением насилия, или, говоря обыденным языком, пыток. При этом «исполнители» пыток как-то забыли, что запрет в УПК на применение насилия базируется на статье 21 Конституции Российской Федерации, которая чётко утверждает: « ... Никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию…»
Таким образом, пытки являются не просто нарушением уголовно-процессуальных норм, не только уголовным преступлением, предусмотренным ст. 117 УК РФ, но и грубейшим и наглым нарушением Основного закона – Конституции России. И приходится только сожалеть, что нарушение конституционных норм не расценивается как тяжкое государственное преступление.
Для чего применяют пытки? Вряд ли среди современных оперативных сотрудников есть садисты, просто получающие удовольствие от причинения страданий другим. Обычно это делается «в интересах дела», т.е. своей службы. Ещё в 17 веке Чезаре Беккариа писал: «Применение пыток преследует различные цели: во-первых, чтобы заставить обвиняемого признаться в совершенном преступлении, во-вторых, чтобы он объяснил противоречия в своих показаниях, в-третьих, чтобы назвал сообщников, а также ради некоего метафизического и труднопостижимого очищения… Не нова следующая дилемма: доказано преступление или нет. Если доказано, то оно подлежит наказанию исключительно в соответствии с законом, и пытки излишни, так как признание обвиняемого уже не требуется. В случае, если нет твердой уверенности в том, что преступление совершено, нельзя подвергать пытке невиновного, ибо, согласно закону, таковым считается человек, преступления которого не доказаны. Кроме того, было бы нарушением всех норм требовать от человека, чтобы он был одновременно и обвинителем самому себе, и обвиняемым, чтобы истина добывалась с помощь физической боли, как будто она коренится в мускулах и жилах несчастного. Такой подход – верное средство оправдать физически крепких злоумышленников и осудить слабых невиновных.»
В наше цивилизованное время вопрос о недопустимости пыток решён даже в Конституции и, следовательно, любые показания, полученные под пыткой, автоматически должны признаваться недопустимыми доказательствами. К сожалению, практика свидетельствует об обратном.
Совет по развитию гражданского общества и правам человека последние два-три года занимается новой проблемой – как привлечь к ответственности должностных лиц силовых структур, применяющих методы, которые в уголовном кодексе прямо именуются пытками. Собственно, проблема пыток далеко не нова и в СПЧ есть специальная комиссия, возглавляемая председателем межрегиональной НКО "Комитет против пыток" Игорем Александровичем Каляпиным, который занимается этой проблемой уже много лет. Пытки в органах внутренних дел стали чем-то привычным, но сейчас появилась новое – пытки стали применять и сотрудники ФСБ, которые ранее в общественном сознании были, как жена Цезаря, вне подозрений! А сейчас сорвалась лавина жалоб именно на сотрудников ФСБ. Что происходит в этом пока ещё уважаемом органе, призванном охранять не только государственную безопасность, но и безопасность каждого гражданина? Тревожные симптомы разложения сотрудников ФСБ проскальзывали последние годы всё чаще и чаще – достаточно посмотреть на "сидельцев" московского изолятора №6 – там, среди следственных арестованных сотрудников ФСБ в звании ниже майора, пожалуй, не найдёшь. Правда все они арестованы за взятки или другие корыстные преступления. И руководство ФСБ смотрит на эти симптомы как бы с пониманием – грех так сладок, а человек так слаб! И военные следователи ведут эти дела достаточно объективно и к следствию особых претензий не было. Если оперативник взялся "крышевать" кого-то, то они с удовольствием ведут такие дела, но вот при расследовании пыток военных следователей, как и военных прокуроров словно подменили. Не видят они преступления в том, что оперативники далеко не в меру применяют силу. И не только при задержании. Складывается впечатление, что оперативники и следователи вообще не читали уголовный кодекс, который относит пытки к тяжким преступлениям и в котором дано чёткое определение понятия пыток. Так, в примечании к ст.117 УК РФ написано: " Под пыткой в настоящей статье и других статьях настоящего Кодекса понимается причинение физических или нравственных страданий в целях понуждения к даче показаний или иным действиям, противоречащим воле человека, а также в целях наказания либо в иных целях." Специально для работников правоохранительных органов (всех, а не только МВД!) в УК имеется ст. Статья 302. Принуждение к даче показаний:
« 1. Принуждение подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля к даче показаний либо эксперта, специалиста к даче заключения или показаний путем применения угроз, шантажа или иных незаконных действий со стороны следователя или лица, производящего дознание, а равно другого лица с ведома или молчаливого согласия следователя или лица, производящего дознание, -наказывается ограничением свободы на срок до трех лет, либо принудительными работами на срок до трех лет, либо лишением свободы на тот же срок.
2. То же деяние, соединенное с применением насилия, издевательств или пытки, -наказывается лишением свободы на срок от двух до восьми лет.»
Даже Остап Бендер чтил уголовный кодекс! А тут…
О том, к чему приводит применение пыток я расскажу на примере трёх уголовных дел, расследованных в разное время и в разных регионах страны. Итак, дело первое.
Утром 09 марта 2007 года в подъезде у входа в офис фирмы «Иркутскспецстрой» в г. Ангарске выстрелом из пистолета был убит директор этой компании Сорокин. Преступник попал в поле зрения камеры наружного наблюдения, но установить его по горячим следам не удалось. Преступление вызвало бурную реакцию в обществе – о заказном характере убийства сообщили почти все средства массовой информации Иркутской области.
21 сентября 2007 г. на улице Ангарска был застрелен владелец салона игровых автоматов Кузьмин. И это убийство вызвало большой резонанс общественного мнения, тем более, что было установлено применение одного и того же пистолета.
Два столь «громких» убийства, остававшиеся «висяками», естественно, раздражали оперативников местного уголовного розыска. И они решили предпринять энергичные меры.
Было возбуждено ещё одно дело по совершенно другим фактам. Все три дела были у следователя Дубовца, который соединил их в одно производство и по надуманным предлогам арестовал группу молодых людей, которые после длительного применения к ним пыток признались в совершении ими их этих убийств и ряда других, ранее не раскрытых незначительных преступлений. В своих показаниях они утверждали, что все эти преступления, в том числе и оба убийства, были совершены по заказу их знакомого Александра Герасимова. И вот когда дело по убийству Сорокина и Кузьмина было уже готово к направлению в суд произошло событие, которое при определённом мировоззрении можно было бы назвать «Божьим чудом».
В сентябре 2008 г. двое преступников совершили нападение на дом мэра г. Тулуна Иркутской области Виктора Пивня. Территориально это примерно 500 км. от г. Ангарска и расследованием этого дела занимались другие сотрудники. Преступники похитили драгоценности жены, деньги и сертификаты Сбербанка. Именно эти ценные бумаги и положили конец их преступной деятельности – при попытке обналичить их в банке они были задержаны. Разбойниками оказались бывший сотрудник спецподразделения МВД Александр Тимофеев и некто Задорожный. При обыске у них были обнаружены пистолеты, которые «засветились» на убийстве Сорокина и Кузьмина. Тимофеев признался, что убийство Сорокина он совершил при содействии своего знакомого Олега Кравченко по заказу его бывшего партнёра Вячеслава Боброва, а в убийство Кузьмина активным соучастником был Задорожный. Так и были найдены настоящие убийцы и дальнейшее расследование этого дела повлекло за собой раскрытие и ещё ряда преступлений.
Можете себе представить в какой стрессовой ситуации оказался следователь Дубовец, который на протяжении года докладывал во все инстанции, что им раскрыто убийство Сорокина и Кузьмина, совершённое якобы по заказу Герасимова, а тут против него сам «Божий промысел»!
А почему именно Герасимов стал мишенью для сотрудников полиции г. Ангарска и, в частности, оперуполномоченного Гаврилова ?
Сам Герасимов в суде пояснил: «…проблемы с обвинениями меня в убийствах начались с 2007 года. Это было связано с моим бизнесом, из-за того, что я не пожелал делиться…Со стороны Гаврилова начались угрозы, что меня убьют. Я нанял охрану. Они говорили, что будешь платить или мы тебя «закроем». Я отказался платить. Осенью 2007 года…мне позвонили знакомые парни и казали, что моих знакомых ребят забрал Иркутский РУБОП, конкретно Лев Гаврилов, и один из парней – Трофимов Алексей даёт на меня показания…Позже мне сказали, что и другие парни под пытками дают на меня показания о моей причастности к трупам и изнасилованию Эти парни давали под пытками показания о том, что я заказчик убийства директора Иркутской строительной фирмы, и директора фирмы игровых автоматов в Ангарске. Они на месте преступления показали всю картину – где убили, как стреляли. Трофимов признался в том, что изнасиловал, убил девушку и закопал её. Нашлись свидетели, которым он якобы говорил об этом. Дело собирались передать в суд, когда взяли настоящих киллеров с оружием, которые признались в совершении этих убийств. Дело по которому я обвинялся заказчиком убийства, вёл следователь Дубовец Олег Аркадьевич. После того, как взяли настоящих убийц, их осудили, а в отношении меня вынесли постановление о прекращении уголовного преследования… Когда выявилась фальсификация доказательств со стороны Дубовца в уголовном преследовании меня и других лиц по тем делам, которые были рассмотрены судом…у Дубовца начались проблемы со стороны прокуратуры, но, его не уволили. Меня стали обвинять по другому уголовному делу в том, что я заказал причинение тяжких телесных повреждений…Основанием экстрадикции было обвинение меня в совершении двух преступлений, предусмотренных статьёй 105 УК РФ, по которым потом в отношении меня прекратили уголовное преследование. Следователь Дубовец сказал мне, что его из-за меня два раза чуть не уволили, и у него теперь ко мне личная неприязнь. Он сказал, что у меня один шанс – или дать показания на Кузнецова Эдуарда Анатольевича и получить по статье 111 УК РФ условно, или на меня заведут другое уголовное дело и доведут его до конца.»
Как видно из материалов дела, на момент вынесения постановления о его заочном аресте -28 октября 2008 года - убийство Сорокина было раскрыто и за совершение этого преступления были привлечены другие лица. Тем не менее, следствие продолжало выполнять свой план по привлечению Герасимова к уголовной ответственности и его аресту любой ценой. Для этого он был, заочно арестован по решению Кировского районного суда г. Иркутска 1 ноября 2008 и объявлен в розыск 14 января 2008 г. Розыскное дело было заведено 21 января 2008 года. Он был объявлен в международный розыск, и случайно задержан и арестован 2 июня 2009 года на территории Украины.
21 октября 2009 года Герасимов был доставлен на территорию Российской Федерации и помещён в следственный изолятор г. Иркутска (т.7 л.д.155-156,т.5 л.д. 126) А производство по уголовному делу о новом нераскрытом ещё с 1999 года убийстве было возобновлено органом предварительного расследования 7 декабря 2009 года
Мера пресечения в виде ареста была назначена судом Кировского района г. Иркутска по ходатайству следователя по особо важным делам СО Иркутска СК при Прокуратуре Иркутской Дубовца О.А. Ходатайство было мотивировано тем, что Герасимов обвиняется в совершении ряда преступлений, предусмотренных ч.3 ст.33 п. «б, г» ч.2 ст112, ч.3 ст.33 п. «а» ч.3 ст.111, ч.3 ст.33 п. «а» ч.3 ст.111, ч.3 ст.222, ч.3 ст.222 УК РФ
Своё ходатайство Дубовец О.А. начал со следующего утверждения, которое вошло в судебное постановление: « …Дело возбуждено 09.03.2008 г. по ч. Ст.105 УК РФ. К делу присоединены дело №35892 возбужденное 15.07.2005 г. по факту причинения телесных повреждений Киселёву (по ч.1 ст.213 УК); дело №26251 возбужденное 16.10.2003 г. по факту причинения телесных повреждений Чуприну (по п. «г,д» ч.2 ст.112 УК РФ; дело № 107440, возбуждённое 12.06.06 г. по факту причинения телесных повреждений Тихонову (ч.1 ст111 УК РФ.)
К этому времени следователю было уже хорошо известно, что Герасимов и его знакомые не имеют никакого отношения к убийству Сорокина, но для чего в этом случае понадобилось включать дело по убийству в перечень обоснований-«страшилок» для обеспечения ареста? Я встретился с одним из тех, кто оговорил и себя и Герасимова – Алексеем Трофимовым который почти после пятилетнего срока расследования был осуждён Ангарским горсудом 16.05.2011 г. по ст.ст. 161,112,115 УК РФ к 5 годам лишения свободы условно за те самые «мелкие» преступления, в которых он был вынужден признаться под пытками (нельзя же было оправдать человека проведшего пять лет под арестом!). Я не только беседовал с ним и другими фигурантами уголовного дела, подвергшимся пыткам, но и ознакомился с материалами дела. Я не хочу пересказывать поведанные мне механизмы конкретных пыток применённых к ним. А остановлюсь только на официальных документах. Из протокола судебного следствия (допрошен в суде 07.2011 г.) следовало, что во время его допроса под пытками он дал показания о якобы причастности Герасимова к убийству другого человека, что и послужило основанием для розыска Герасимова и его ареста. В частности Трофимов показал: «Дубовец говорил, что Герасимов в тюрьму сядет и всё равно всё отдаст…Гаврилов-младший, сотрудник УБОП, н меня пытал. Он говорил, чтобы я оговорил Герасимова. Я предлагал на себя взять убийство, а он сказал – нет, надо чтобы по любому был Герасимов. Он говорил – главное, чтобы Герасимов попал в тюрьму. (стр.330 прот. Суд .заседания). Слух о причастности Герасимова к криминальной группировке «Казино» распространяли сотрудники УБОП с целью опорочить Герасимова… Когда нашли настоящих убийц Сорокина, следователь Дубовец и Гаврилов Лев говорили, что на Герасимова сделают другое дело, что приложат все усилия, чтобы Герасимова посадить. Дубовец сказал мне: «Это дело не получилось, мы сделаем следующее, и Герасимов всё равно будет сидеть»…
И действительно, в недрах полиции нашли ещё одно нераскрытое убийство бывшего директора местного заводика Дубового аж за 1999 год, которое и «повесили» на Герасимова. А пока шла работа по новому-старому убийству, сопровождавшемуся пытками Герасимова, следователь Дубовец, пытаясь хоть как-то оправдать арест Герасимова, ещё три раза пытался направить в отношении него дело в суд по другим эпизодам, основанным на показаниях ребят, данных под пыткою, но эти обвинения были настолько «сшиты белыми нитками», что трижды суд возвращал эти дела для проведения доследования.
Данные о пытках, применённых к Герасимову, были озвучены в суде, но под разными предлогами были отклонены. Так адвокат Измайлова О.С. показала, что в 2009 году, осуществляя защиту Герасимова по другому уголовному делу, она обращалась с заявлением о возбуждении уголовного дела в связи с попыткой суицида (протокол 335-337). Эти показания суд посчитал не относящимися к данному уголовному делу, «поскольку Герасимов в 2008 году был привлечён к уголовной ответственности по другому уголовному делу, находящемуся в настоящее время в досудебной стадии производства по обвинению в совершении преступлений, предусмотренных статьями 11,112,222 УК РФ. Он был объявлен в международный розыск, задержан и арестован 2 июня 2009 года на территории Украины. 21 октября 2009 года Герасимов был доставлен на территорию Российской Федерации и помещён в следственный изолятор г. Иркутска (т.7 л.д.155-156,т.5 л.д. 126) А производство по настоящему уголовному делу было возобновлено органом предварительного расследования 7 декабря 2009 года. (т.2 л.д.133-134)
Адвокат Орешкин М.И. так же сообщал суду, о том, что «Герасимов сообщил ему о том, что от него требовали признания в убийстве Дубового десятилетней давности, в связи с чем Герасимов спустя месяц-полтора после его доставления из Украины в Иркутск, предпринял попытку суицида.» - эти показания не приняты судом во внимание, поскольку о причинах этого суицида сам Герасимов показал: «Следователь Дубовец сказал ему, или дать показания на Кузнецова Эдуарда Анатольевича и получить по статье 111 УК РФ условное наказание, или на него заведут другое уголовное дело и доведут его до конца. Он отказался, после чего его перевели в другую камеру, так называемый «карантин» и стали оказывать на него физическое давление, применять пытки, изнасилования, кормить психотропными препаратами. Из-за этого он вскрыл себе вены» (прот.79). Орешкин сообщал об оказании давления на его подзащитного, но это было опровергнуто материалами проверки.(т.7 л.д.223-258)
Герасимов выдержал все пытки и категорически не признал себя виновным в убийстве Дубового и отказался давать показания на других лиц, которых сотрудники полиции пытались представить как организаторов преступного сообщества. И тем не менее Герасимов А.В. 21.6.2011 г. осуждён Иркутским областным судом по п.3 ч.2 ст.105 УК РФ к 15 годам лишения свободы
В последующем дело по убийству Сорокина в обвинении Герасимова не упоминалось. В приговоре, указано: 28 октября 2008 года (стр. 44 приговора) дело в отношении Герасимова о его причастности к убийству Сорокина было прекращено (т.7 л.д. 216-217). Далее из приговора следует: « Поскольку между фактом прекращения 28 октября 2008 года уголовного преследования Герасимова А.В., в связи с его непричастностью к совершению убийства Сорокина А.А. и основаниями, послужившими для возобновления 7 декабря 2009 года досудебного производства по данному уголовному делу, суд не установил никакой связи. Материалы уголовного дела не содержат данных, указывающих на несоблюдение следователем Дубовцом О.А. в ходе досудебного производства пол данному уголовному делу правил собирания и оценки доказательств, установленных статьями 86 и 87 УПК РФ…Как следует из материалов дела, к моменту возобновления предварительного следствия по данному уголовному делу, подсудимый Герасимов А.В. обвинялся в совершении иных преступлений, содержась под стражей в Иркутске.»
И второй приговор вынесен Герасимову спустя почти полтора года после первого - 09.10. 2012 г. ( по тому самому делу, которое трижды возвращалось на доследование совместно с Гудрияновым, Погареловым, Боковиковым) по ч.3 ст.33, ч.1 ст.115 (штраф в размере 30000 тысяч рублей, от наказания освобождён в связи с истечением срока давности) и по ч.3 ст.33 п. «г» ч.2 ст.112 ( к 3 годам лишения свободы, но с учётом предыдущего наказания общий срок установить в 15 лет и 3 месяца).
Следующее дело возникло в самом центре России.
29 мая 2015 года примерно в 18 часов оперуполномоченным отдела ЭБ УФСБ России по Воронежской области капитаном Казьминым П.С. был задержан по подозрению в вымогательстве гр-н Котиев Р.М. Задержан был, как говорится с поличным, в момент получения денег. В задержании участвовали бойцы силового подразделения ФСБ. После задержания Котиев был доставлен в помещение Следственного комитета, где и был передан следователю. А уже 30 мая в 02 часа 14 минут неизвестные сотрудники привезли его в приёмное отделение Воронежской областной клинической больницы, где у него было обнаружены следующие телесные повреждения: сочетанная травма. Закрытый перелом 6,7, 8 и 9 ребер справа и 5,7 рёбер слева, сочетанный разрыв обеих легких с развитием двустороннего пневмоторакса, амфиземы мягких тканей головы, шеи, туловища и верхних конечностей. Ушиб сердца. Ушиб почек. Закрытая черепно-мозговая травма, сотрясение головного мозга, ссадины головы, туловища. Проведение с ним следственных действий было невозможно. Человек находился на грани смерти. Как следует из материалов уголовного дела, следственные действия с ним в это время так же не проводились. Так что же произошло с Котиевым за время нахождения его в помещении Следственного комитета? Следователь утверждал, что он Котиева не допрашивал и вообще его не видел. Я разговаривал с начальником областного ФСБ и тот мне сказал, что они провели проверку, которая установила, что сразу после задержания сотрудники ФСБ, сдав задержанного следователю, покинули следственный комитет. Так кто же "поработал" с задержанным?
Давайте посмотрим, какой ответ дал на этот вопрос старший следователь военно-следственного отдела СМК России по Воронежскому гарнизону подполковник юстиции Монин А.А.
Установив, что в задержании Котиева участвовали майор Стародубцев А.А., капитан Казьмин П.С. и капитан Налётов Д.А. (впоследствии погибший при исполнении служебных обязанностей) следователь пишет: "…о механизме причинения телесных повреждений, обстоятельствах их причинения, количестве лиц, причинивших ему повреждения он (Котиев) не может пояснить, так как потерял сознание и ничего не помнит… Опрошенные Стародубцев А.А. и Казьмин П.С. отрицают факт применения насилия …и пояснили, что Котиев непосредственно перед задержанием пытался скрыться и спрятаться на дереве, с которого упал и получил телесные повреждения…Установленные обстоятельства…позволяют прийти к выводу, что повреждения в виде: переломов 6,7.8,9 правых рёбер, 5,7 левых рёбер, двустороннего пневмогеноторекса, множественных ссадин в поясничной области, в области грудной клетки и головы, кровоподтёки в области грудной клетки и головы причинены Котиеву в результате падения с дерева…" Оно, "падение с дуба", конечно возможно. Можно и на ровном месте упасть и так треснуться башкой, что всё забудешь. Но как можно после этого "падения с дуба" с полученными телесными повреждениями осуществить получение денег при котором его взяли с поличным, (упал-то он с дерева по словам офицеров до задержания!) следователь Монин у оперативников почему-то не выяснил.
И вспомнилось мне что-то из моей студенческой молодости, где-то я уже встречал информацию о сломанных рёбрах. Порылся в памяти и вспомнил (нас всё же хорошо учили в МГУ!) : "Вскрытие обнаружило у него перелом десяти ребер, кровоподтеки по всему телу и кровоизлияние в мозг." – это цитата из статьи В.И.Ленина за 1901 год "Бей, но не до смерти". Я ещё вернусь к её цитированию, уж очень она злободневна сегодня.
Третья «пытошная» история произошла в далеко неспокойном Дагестане, регионе, где похищения людей и убийства, акты терроризма стали обыденной реальностью и не вызывают оторопь у работников следственного комитета и прокуратуры. Видимо отсюда у них и преступное равнодушие к попавшим в сферу их интересов гражданам. Остановлюсь на этом деле несколько более подробно.
Приговором Верховного Суда Республики Дагестан от 14 декабря 2016 года (председатель судья Зульфигаров К.З. с участием присяжных заседателей, прокурор-обвинитель Латифов В.Л.) признаны виновными и осуждены:
Абдурагимов Абдулахед Абдурагимович к 18 годам лишения свободы; Гюльмагомедов Айдемир Фейзуллаевич к 17 годам лишения свободы; Османов Гаджииса к 15 годам лишения свободы; Гюльмагомедов Ибрет Айдемирович к 18 годам лишения свободы.
Из текста приговора следует, что согласно вердикту коллегии присяжных заседателей от 30 ноября 2016 года Абдурагимов А.А., Гюльмагомедов А.Ф., Османов Г.Д. и Гюльмагомедов И.А. признаны виновными в убийстве своего товарища Сафаралиева, совершённом группой лиц по предварительному сговору в особо крупном размере, с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего; в умышленном причинении смерти другому человеку, совершённом группой лиц по предварительном сговору, сопряжённом с разбоем.
При исследовании материалов дела мною было установлено, что приговор фактически повторяет доводы обвинительного заключения и в основу приговора положены показания подсудимых, данные ими непосредственно после их задержания и применения к ним пыток. Однако эти показания противоречат объективным доказательствам, которые не только не были приняты судом во внимание, но, более того, укрыты от присяжных заседателей, что свидетельствует о явном обвинительном уклоне следствия и суда.
Первым был задержан Ибрет Гюльмагомедов. Причём его задержание больше походило на похищение –27 января утром он приехал на рынок в Дербенте и там его схватили, запихнули в машину и увезли в Махачкалу. Поскольку похищения людей членами бандформирований было в Дагестане обычным делом, то дербентская полиция даже возбудила уголовное дело по этому факту. А тем временем Гюльмагомедов Ибрет был доставлен в Центр Э МВД Дагестана, где с ним в течение почти полутора суток начали «работать» оперативники, которые и выбили из него признание в совершении убийства. И только после этого его передали следователю следственного комитета. Информация о применении пыток поступила следователю практически сразу же: уже на первом допросе в качестве подозреваемого 28 декабря 2013 года (т.3 л.д.33-36) Гюльмагомедов Ибрет Айдемирович заявил, что его признательные показания даны им в присутствии назначенного ему, а не приглашённого им защитника после применения к нему пыток, иного физического и психического насилия. 14 января 2014 года Гюльмагомедов И.А. сделал заявление о том, что его признательные показания и ходатайство о заключении досудебного соглашения он подписывал в результате пыток со стороны работников МВД по Республике Дагестан, что в этих документах он оговорил себя в убийстве Сафаралиева (т.4 л.д.169)
Следом за Ибритом были доставлены в Центр «Э» его отец Гюльмагомедов А. и знакомые его отца, кстати, бывшие офицеры МВД, а теперь пенсионеры Абдурагимов и Османов, которые также были подвергнуты пыткам.
Объективно свидетельствуют о применении к нему насилия следующие материалы уголовного дела: выписка из журнала осмотра от 28.12.13г. доставленных в ИВС где у Гюльмагомедова И.А. были обнаружены следующие повреждения: на спине в области лопаток ссадины тёмно-бурого цвета, на плечах ссадины, в районе шеи с правой стороны ссадина, с левой стороны живота ссадина тёмно-синего цвета, в районе паха с левой стороны ссадины, правая щека припухлая тёмно-жёлтого цвета, под глазом с левой стороны ссадина тёмно-синего цвета, скулистая часть носа тёмно-красного цвета. (т.5 л.д.133); акт медицинского освидетельствования Гюльмагомедова И.А. при его поступлении 07.01.14 г. в СИЗО-1 г. Махачкалы, которым установлено наличие у него под левым глазом синяка коричневого цвета размером 2х2 см., в области спинки носа синяк и ссадина покрытые коричневой коркой размером 1х0,5 см., в области груди спереди синяк красно-коричневого цвета размеров 15х8 см., в области поясницы кровоподтёки багрово-коричневого цвета размером 23х7 см. (т.5 л.д.132)
В журнале медицинского осмотра СИЗО от 07.01.14г.(при поступлении в карантин) также указано, что при осмотре обнаружено под левым глазом синяк коричневого цвета, в области спинки носа ссадина, покрытая коричневой коркой, в области груди спереди синяк красно-коричневого цвета, в области поясницы кровоподтёк бордово-вишнёвого цвета. (т.5л.д.135)
Практически разу же о применении пыток заявил и Абдурагимов. Заявление Абдурагимова о применении к нему насилия объективно подтверждается медицинскими документами. Так, 31 декабря 2013 года при поступлении Абдурагимова в ИВС УВД г. Махачкалы при осмотре его фельдшером при внешнем осмотре было установлено его неудовлетворительное состояние и наличие у него ушибов и ссадин, раны на запястьях, на голове, жалобы на боли справа в области грудной клетке при вздохе, при осмотре и пальпации резкая болезненность, затруднённость дыхания, учащённое дыхание в связи с чем нему вызывалась карета «Скорой помощи».
02 января 2014 года в ИВС была вызвана «Скорая помощь». В этот же день его доставили в суд, где решался вопрос об избрании ему меры пресечения. В суде Абдурагимов заявил о применении к нему пыток, что было зафиксировано в протоколе судебного заседания.
04 января 2014 года, не смотря на состояние здоровья Абдурагимова, следователь Магадаев Г.М. в присутствии оперативных работников ЦПЭ МВД РД, в том числе и участников применения пыток, провёл с ним выезд на место происшествия, на котором под угрозой новых пыток Абдурагимов был вынужден подтвердить показания о своей причастности к преступлению. В ходе этого процессуального действия адвокат Квасов С.В. на протоколе сделал очень осторожную приписку: " Полагаю, что подозреваемый Абдурагимов А.А. оговаривает себя под давлением сотрудников силовых структур. Прошу передопросить Абдурагимова в моём присутствии и провести ему суд.мед.экспертизу."
04 января 2014 года следователь Магадаев отказывает в удовлетворении ходатайства адвоката о проведении экспертизы. Но уже 06 января 2014 года обвиняемый Абдурагимов в присутствии своего адвоката Квасова С.В. при предъявлении ему обвинения заявил следователю Магадаеву Г.М., что был подвергнут пыткам и побоям со стороны оперативных сотрудников и под страхом продолжения пыток вынужден был оговорить себя в причастности к совершённому преступлению и заявил, что от дачи показаний отказывается так чувствует себя плохо и физически и морально. На протоколе допроса адвокат Квасов опять делает заявление: "…обвиняемый оговаривает себя и заявляет защитнику в тайне от следователя о применении к нему незаконных методов в виде пыток, просит следователя лично отвезти его в ИВС без участия оперативных сотрудников. Требую срочной госпитализации Абдурагимова в мед. учреждение и проверки состояния его внутренних органов." Однако, в этот же день следователь Магадаев отказывает в удовлетворении этого ходатайства. (т.4 л.д.100)
09 января 2014 года при поступлении Абдурагимова в СИЗО №1 г. Махачкала у него были обнаружены телесные повреждения: ушиб грудной клетки справа, ссадины покрытые коричневой коркой в области нижней трети левой голени размерами 3х2 см., 3х3 см. и 2х2 см., ссадины в области голеней. Несмотря на оказываемую ему в СИЗО медицинскую помощь 21 января 2014 года он был каретой «Скорой помощи» госпитализирован в РКБ №2 г. Махачкала. О том, что к нему применялись пытки он сообщил хирургу Назаралиеву Р.Г. 21 января 2014 г. Абдурагимов из СИЗО госпитализируется в хирургическое отделение БСМП, где у него было выявлено: болеет в течение 20 дней, когда появился стул чёрного цвета, общая слабость, Со слов пациента во время задержания был избит работниками МВД….закрытая травма грудной клетки справа. Перелом 5-6 ребер справа со смещением костных отломков, сахарный диабет… Находился в хирургическом отделении №1 Республиканской больницы №2 с 21 января по 27 января 2014 г."
14 января 2014 г. обвиняемый Гюльмагомедов И. через своего адвоката подаёт заявление об отказе от всех своих признательных показаний, данных им под пытками и от заявления о досудебном соглашении. (т.4 л.д.169)
15 января 2014 года адвокат Гюльмагомедова А.Ф. направляет ходатайство своего подзащитного об отказе от своих признательных показаний, данных им под физическим воздействием и страхом за жизнь сына и заключения досудебного соглашения. (т. 4 л.д 175) (т.7 л.д. 13)22 января 2014 года Магадаев запрашивает из СИЗО-1 медицинские документы на Гюльмагомедова И.
15 января 2014 года защитник обвиняемого Османова адвокат Юсупов подаёт заявление в СК на имя Магадаева, в котором прямо указывает, что в период содержания Османова в ИВС Кировского РОВД г. Махачкалы к нему применялись пытки электрически током и сильные побои, что повлекло вызов к нему скорой помощи 02.01.14 года ( к ходатайству приложены копии медицинских документов).
22 января 2014 года Магадаев запрашивает из СИЗО-1 медицинские документы на Гюльмагомедова И.
05 февраля 2014 года Абдурагимов через администрацию СИЗО направил следователю соответствующее ходатайство. В обращениях Абдурагимова сообщалось, что к нему примерно с 18 часов 30 декабря до 19 часов 31 декабря 2013 года (т.е. больше суток!) применялись следующие пытки: надевание на голову пластикового пакета и периодического лишения доступа воздуха; удары ногами и руками по разным частям тела; удары полуторолитровой пластмассовой наполненной водой бутылкой и толстой книгой по голове; электротоком от генератора и электрошокером; насильное засыпание в рот большого количества соли и заливание в рот воды; лишение воды и пищи. В качестве психического насилия применялись угрозы в отношении членов его семьи.
На всех протоколах следственных действий с Абдурагимовым, совершёнными в этот период, адвокат Квасов делал соответствующие замечания.
В деле имеются и другие материалы о том, что сведения о пытках поступали к лицам, проводящим следствие и осуществлявшими контроль за следствием - копия ходатайства адвоката Квасова от 14 февраля 2014 года была направлена Руководителю СУ СК по РД Кабурнееву Э.В.( ныне заместитель Руководителя Следственного комитета России, генерал-лейтенант юстиции.), СК РФ и прокурору Республики Дагестан (Шахнавазову). Ответа на эти обращения не последовало.
Все последующие заявления обвиняемых о применении к ним пыток следствием игнорировались.
Во время судебного процесса подсудимые более 20 раз делали заявления о незаконности получения от них признательных показаний, но судья каждый раз прерывал их заявления.
В напутственном слове присяжным заседателям председательствующий на процессе член Верховного Суда Республики Дагестан прямо заявил: « …в ходе исследования доказательств участники процесса неоднократно в своих заявлениях затрагивали вопросы правового характера, в которых подвергались сомнению представленные доказательства, в своих заявлениях утверждали о получении доказательств с нарушением закона, особенно, при исследовании признательных показаний подсудимых, которые они давали на предварительно следствии, при исследовании которых подсудимые заявляли о том, что признательные показания на предварительном следствии они давали вынужденно, под пытками…Мной делались замечания сторонам и Вас просил не принимать во внимание указанные заявления правового характера, об обстоятельствах проведения следственных действий, в которых подвергались сомнению доказательства, законность их получения. Я вновь напоминаю вам, что такие заявления участников процесса незаконны, и Вы не должны принимать их во внимание при разрешении поставленных перед вами вопросов. При вынесении вердикта Вам следует исходить из того, что все доказательства, представленные сторонами, о которых я сейчас напомнил вам, получены с соблюдением требований закона и Вам следует их учесть…" (стр.31-32 Напутственного слова)
Однако, никаких других объективных доказательств следствием добыто не было. Помимо данных о применении пыток, которые должны были служить безусловным основанием для признания признательных показаний обвиняемых недопустимыми доказательствами, их самооговор легко прослеживается при внимательном анализе этих показаний.
Эти противоречия в «правдивых признательных показаниях» были настолько очевидны, что ни следователь, ни судья не включили эти «подробности» - место сговора и время, количество оружия, конкретные соучастники - в свои процессуальные документы – в обвинительное заключение и приговор, а обошлись общими фразами.
В ходе расследования была проигнорирована версия о нападении на Сафаралиева участников бандгруппы (НВФ) «Южная», отдельные члены которой были ликвидированы позже в различное время. В этом деле так же была «Божья помощь» - у силовиков появился арестованный член бандформирования Башаров, который рассказал о том, что на Сафаралиева напали боевики под руководством Велибекова.
Из открытых источников и имеющейся оперативной информации ещё в ходе расследования дела об убийстве Сафаралиева следователи могли получить информацию о действиях в районе города Дербента незаконных вооружённых формирований, или попросту бандитов. Примерно через полтора месяца после совершения убийства Сафаралиева 26 декабря 2013 года в Сулейман-Стальском районе во время спецоперации был убит предполагаемый боевик, предварительно опознанный как Мадрид Бабаханов. У него был обнаружен пистолет Стечкина, который по всем канонам оперативной деятельности должен был бы проверен и на причастность к убийству Сафаралиева. (Из данных баллистической экспертизы следовало, что выстрелы в потерпевшего производились очередью.) Но не проверен… Ещё примерно через год после убийства Сафаралиева - 21 ноября 2014 года в городе Дербенте силовики блокировали многоэтажный дом, в котором, по их данным, укрывались предполагаемые боевики. На предложение сложить оружие они ответили огнем и были убиты при штурме здания. Одним из двух убитых, как сообщали источники в полиции, по предварительным данным, являлся полевым командиром боевиков южных районов Дагестан Вели Велибековым, находившийся в розыске по подозрению в организации подрывов автомашин сотрудников полиции. У него был обнаружен смартфон, в котором содержалась видеозапись убийства лейтенанта полиции. Именно эту запись, которая впоследствии обошла все телеканалы России, в процессе убийства делал участник этой бандгруппы Баширов Нариман,
22-летний Нариман Баширов, один из подозреваемых в подрыве автоколонны МВД на трассе "Кавказ" в Дагестане, был задержан 30 марта 2016 г. в Дагестанских Огнях. Нариман Баширов входил в группу Велибекова и находился в розыске в связи с обстрелом полицейских в апреле 2014 года. В рядах подполья он находится с 2011 года, когда был убит его брат. Обнаруженную у Велиева видеозапись казни полицейского сделал именно Баширов. Баширов заключил досудебное соглашение со следствием и стал давать подробные показания.
Видеозапись казни лейтенанта полиции и показаний Баширова о совершении Велибековым и Бабахановым убийства Сафаралиева появилась в Интернете не позже 01 марта 2017 года. В мае 2017 года Нариман Баширов был приговорен к 19 годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима. В региональном СКР отметили, что обвиняемый, осознавая всю тяжесть совершенных преступлений, заключил со следствием досудебное соглашение, при его помощи удалось установить главарей и членов преступного сообщества, которые были ликвидированы правоохранителями при оказании вооруженного сопротивления летом 2016 года. Кроме того, Баширов помог установить пособническую базу преступного сообщества, в отношении которых возбуждены и направлены в суд уголовные дела, а по некоторым из которых уже вынесены обвинительные приговоры.
Впервые фамилия Баширова Нариманова, в связи с данным делом, прозвучала в ходе судебного рассмотрения данного дела 23 сентября 2016 г., когда адвокат Магомедов заявляет ходатайство о вызове Баширова Наримана, но гособвинитель был категорически против и судья отказывает.
5 октября 2016 г. в судебном заседании адвокат Магомедов А.М. вновь заявляет ходатайство о дополнительном допросе свидетеля Гюльмагомедовой Х.А., которая может представить дополнительную информацию (флешку с рассказом о том, кто совершил убийство), гособвинитель опять категорически против и заявляет: "…Одно из заинтересованных лиц будет нам сегодня рассказывать о том, что она что-то узнала и как-то узнала. Целый аппарат следствия работал, установило, кем совершено преступление, в связи с этим я против…Нам хотят сказать, что на видео выступает человек, о совершённом преступлении. В этом случае я полагаю, что мы сталкиваемся неоднократно, и со свидетелями, и с другими лицами, которые меняют свои показания. Если нам представляют эту флешку, где юридическая сила этой видеозаписи, откуда оно произошло. Почему сторона защиты не обратилась в правоохранительные органы, что есть видеозапись. Полагаю, что обсуждению этот вопрос не подлежит». (пр.суд.зас. т.3 стр.359) " Прокурор явно растерян и напуган и между ним и адвокатом возникает перепалка: Адвокат: "…Лицо, которое на видеозаписи нам недоступно, и каким-то образом инсценировать невозможно, потому что лицо продолжает сидеть в СИЗО №1, а сегодня в СИЗО №4 г. Дербента». Суд допрашивает Гюльмагомедову без участия присяжных заседателей. Гюльмагомедова даёт объяснение о том, каким образом к ней попала флешка с записью показаний Баширова: "…Я каждый день хожу на работу в 6 утра, ко мне подошёл молодой парень, отдал мне флешку и сказал, что эта флешка нам поможет…Сегодня я пришла в суд и передала эту флешку адвокату…На флешке изображён Баширов Нариман…» Суд отказывает в просмотре флешки со следующей мотивировкой: «…Предмет, о приобщении которого ходатайствует адвокат Магомедов А.М. не соответствует тем требованиям, которые предъявляется к доказательствам, предусмотренным ст.75 УПК РФ. Согласно этой норме закона, доказательства, полученные без соблюдения установленного законом порядка, не могут быть признаны допустимыми доказательствами." (пр.суд.зас. т.3 стр. 361) (Таким образом становится совершенно ясно, что суд упрямо занял обвинительную позицию. и поэтому использует "двойную мораль" – когда речь идёт о недопустимости в качестве доказательства изъятых при эксгумации пуль, то признают нарушением только сам протокол, а не суть действий, а в данном случае из-за отсутствия формального оформления процедуры появления флешки признают недопустимым саму суть изображения на флешке. По существу грубо искажают требования ст.ст. 74-75,86. УПК РФ. Доказательства априори признают не относящимися к делу!) Адвокат Квасов: "Если речь идёт о той самой видеозаписи, о которой идёт речь, то там свидетеля допрашивают, как я понял, в кабинете одного из оперативных подразделений, в ходе допроса он представляется и начинает всё это рассказывать. Этот вопрос давно уже висит …Ранее в судебном заседании Вы нам в предыдущем ходатайстве отказали, разъяснив, что надо обращаться в правоохранительные органы. А что делать в том случае, если правоохранительным органам эти обстоятельства известны, а они по какой-то причине это утаивают? Надо же было прекратить в этой части, либо расследовать…» (стр.362) Прокурор: "Я против, потому что доводы основаны на догадках…» Суд отказывает в удовлетворении ходатайства о допросе Баширова со следующей мотивировкой: " Суд считает, что ходатайство не мотивировано, голословно, и ничем не подтверждено. Для проверки сообщений о совершённых преступлениях и причастных к ним лицах установлен иной порядок уголовно-процессуальным законом, в компетенцию суда это не входит…» (стр.362) (а как быть с требованием ст.74 УПК РФ: Доказательствами по уголовному делу являются любые сведения, на основе которых суд, прокурор, следователь, дознаватель в порядке, определенном настоящим Кодексом, устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, а также иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела. Что мешало суду хотя бы просмотреть флешку, а уже потом решать вопрос о допустимости информации, содержащейся на ней в качестве доказательства?)
Таким образом, основные доказательства невиновности всех осуждённых были скрыты от присяжных заседателей при прямом участии работников прокуратуры и суда. Где здесь общечеловеческая совесть и профессиональна честь? Это дело нанесло сильнейший удар по репутации не только следственного комитета, но и по авторитету прокуратуры и Верховного Суда Дагестана.
Как это всё созвучно сказанному 116 лет назад В. И. Лениным: "Есть и другое основание, не позволяющее пройти мимо этого, самого обычного, случая. Давно уже сказано, что предупредительное значение наказания обусловливается вовсе не его жестокостью, а его неотвратимостью. Важно не то, чтобы за преступление было назначено тяжкое наказание, а то, чтобы ни один случай преступления не проходил нераскрытым. С этой стороны тоже небезынтересно данное дело. Противозаконное и дикое битье в полиции происходит в Российской империи — без преувеличения можно сказать — ежедневно и ежечасно. А до суда доходит оно в совершенно исключительных и крайне редких случаях. Это нисколько не удивительно, ибо преступником является та самая полиция, которой вверено в России раскрытие преступлений. Но это обязывает нас с тем бòльшим, хотя бы и не обычным, вниманием останавливаться на тех случаях, когда суду приходится приподнять завесу, прикрывающую обычное дело.»
Не пора ли снова ввести в учебных заведениях изучение работ вождя пролетариата? Классика действительно бессмертна. И в заключение этого раздела ещё одна цитата из прошлого: Наказанный преступник – это пример для всех негодяев; невинно осуждённый – это вопрос совести всех честных людей. ( Жан Лабрюйер (1645-1695) Французский юрист и литератор)
Продолжение следует.