Лестница с гнилыми ступенями... Часть шестая

В этой последней части моего трактата о "строительстве здания справедливого правосудия" я хочу порассуждать о двух взаимосвязанных "элементах конструкции" и об их воплощении в жизнь "строителями". Речь пойдёт о психологии взаимоотношений следователя и подследственного и тех "инструментах" влияния, которые предоставлены следователю законом – о допустимых методах психологического влияния, о шантаже, манипуляциях и других методах недопустимого давления.

24 июля 2020 1031 просмотр

Вне закона и совести

 

Никогда из книг не научишься тому, что своими глазами увидишь.

Ф.М.Достоевский

 

В этой последней части моего трактата о «строительстве здания справедливого правосудия» я хочу порассуждать о двух взаимосвязанных «элементах конструкции» и об их воплощении в жизнь «строителями». Речь пойдёт о психологии взаимоотношений следователя и подследственного и тех «инструментах» влияния, которые предоставлены следователю законом – о допустимых методах психологического влияния, о шантаже, манипуляциях и других методах недопустимого давления.

   Как известно, предварительное следствие - это целенаправленный информационный  процесс, целью которого является реконструкция  прошлого события преступления по следам, обнаруженным следователем в настоящем. Причём этот процесс  имеет подробное правовое регулирование всех этапов деятельности следователя и характеризуется преодолением сопротивления со стороны незаинтересованных в успешном расследовании дела лиц.  При этом невозможно обойтись без психологического воздействия на личность допрашиваемого, в первую очередь подозреваемого и обвиняемого. Все это придает расследованию характер борьбы, принимающей иногда очень острые формы. Необходимость преодоления опасных ситуаций, устранения препятствий, которые специально создаются на пути следователя, вызывает у него различные эмоциональные реакции, требует постоянных волевых напряжений и активной умственной деятельности. Следует отметить, что для следствия характерна не просто борьба, а определённое психологическое воздействие на личность допрашиваемого с тем, чтобы изменить состояние и даже направленность этой личности с целью раскрытия преступления и предупреждения преступности. Но о правомерных способах психического воздействия мы будем говорить далее.

Обеспечивая объективность расследования, закон специально предусматривает меры предотвращения психического насилия, прямого и скрытого давления со стороны следователя на лиц, привлеченных к уголовному делу. Закон запрещает следователю домогаться показаний обвиняемого путем насилия, угроз и иных незаконных мер. Психологически обоснованная следственная тактика всегда ориентирует следователей на возможности использования целого арсенала психотехнических методов и приемов изобличения свидетелей (потерпевших, подозреваемых и обвиняемых) в даче ими ложных показаний, а также оказания на них правомерного психологического воздействия с целью получить правдивые показания. Среди возможных методов и приемов используются: убеждение, создание искаженного представления об осведомленности следователя (“допущение легенды”), допрос на очной ставке, постановка косвенных вопросов, использование “слабых мест” допрашиваемого, неожиданное предоставление обличающих доказательств, повторный допрос и др. В судопроизводстве недопустимо психическое насилие – шантаж, угрозы, обман, необоснованные обещания, использование религиозных предрассудков.   К сожалению, практика показывает, что шантаж, вымогательство, явная манипуляция (психологическое давление) – с  точки зрения следствия не более чем просто взаимовыгодный компромисс, достигнутый в результате переговоров…Психология и мораль – разные аспекты в жизни человека. Их не следует смешивать и подменять в рассуждениях об оценках деятельности следователя. Практически все мы большую часть жизни заняты тем, что пытаемся влиять на других. Мы включены в нескончаемую круговерть влияний: влияем мы, влияют на нас – безразлично, хотим мы этого или нет.

Влияние или манипуляция? Мы постоянно слышим, что  манипулировать другими безнравственно, но до настоящего времени никто не может провести чёткой грани между понятиями «манипуляция» и «влияние», употребляемыми в обыденной речи как синонимы, многие вполне «добропорядочные» приёмы влияния оказываются опороченными. В последнее время стали употреблять ещё один термин с негативным оттенком – «психологическое давление» Но и ему нет конкретного определения в уголовном процессе. А психология является одним из активных элементов информационном процессе.

И вот в этой необходимой информационной борьбе, без которой немыслимо полное и объективное раскрытие преступления, отцы-законодатели, в погоне за химерой псевдолиберальной защиты прав обвиняемого взяли и выстроили по образу и  подобию западных образцов барьер в виде  статьи 51 Конституции, значительно расширив рамки судебного иммунитета: «1. Никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников, круг которых определяется федеральным законом.» При этом как-то никто из авторов этой конструкции не заметил, что тем самым они вбили клин между интересами отдельного обвиняемого и потерпевшими от преступления, ограничив их права, предусмотренные ст.52 Конституции России: « Права потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью охраняются законом. Государство обеспечивает потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба.» Задался ли кто-нибудь из «архитекторов УПК» вопросом, а как можно обеспечить право потерпевших от преступлениях к доступу правосудия, ограничив право и возможности следователя на получение необходимой информации для осуществления этого самого правосудия?

В этой же связи рассмотрим ещё раз задачи уголовного судопроизводства, как они записаны в  ст.6 УПК РФ: «1. Уголовное судопроизводство имеет своим назначением:

1) защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений;

2) защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод.

2. Уголовное преследование и назначение виновным справедливого наказания в той же мере отвечают назначению уголовного судопроизводства, что и отказ от уголовного преследования невиновных, освобождение их от наказания, реабилитация каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию.»

Чтобы закончить теоретические рассуждения о «гнилых конструкциях» заложенных в УПК, рассмотрим ещё одно положение, изложенное в статья 173 УПК РФ   « Допрос обвиняемого»:

«…2. В начале допроса следователь выясняет у обвиняемого, признает ли он себя виновным, желает ли дать показания по существу предъявленного обвинения и на каком языке. В случае отказа обвиняемого от дачи показаний следователь делает соответствующую запись в протоколе его допроса.»

Вдумайтесь в это требование . В соответствии с Конституцией России и всеми другими постулатами уголовного процесса виновным признать гражданина может только суд. Признание виновным включает в себя оценку юридической квалификации содеянного. Именно проблема  правовой квалификации деяния часто является предметом довольно жёстких споров между юристами (следователями, прокурорами, адвокатами, судьями), т. е. профессионалами. А законодатель требует, чтобы сам обвиняемый дал себе правовую оценку!      Я последние 40 лет неоднократно выступал  против этого процессуального нонсенса. В своей следственной практике вместо забитого в бланк протокола допроса обвиняемого вопроса «Признаёте ли вы себя виновным…» формулировал иначе: «Признаёте ли вы совершение действий, изложенных в постановлении о привлечении вас в качестве обвиняемого?». По существу это одно и тоже, но звучит более корректно и не вовлекает в чисто правовой спор ни обвиняемого, ни его адвоката. И моё начальство, и судьи смотрели на это маленькое «самоуправство» с пониманием и у них не вызывало никакой «правовой аллергии». Наличие этой «гнилой» конструкции порождает многочисленные спекуляции в общественном мнении, когда в СМИ в качестве аргумента невиновности и ангажированности следствия приводится не анализ объективных доказательств, а голословное утверждение, что обвиняемый «не признал себя виновным».   

Между тем функции следователя — не обвинение и не защита, а поиск истины в процессе расследования посредством полного, объективного и всестороннего исследования обстоятельств дела. На практике использование обвиняемым прав, предусмотренного ст.51 Конституции приводит к тому, что  часто познавательный конфликт превращается в конфликт личностей, ибо мыслит не абстрактное  мышление, а конкретный человек, личность. И психологически следователь, как впоследствии и суд, всегда держит в своём сознании психологическую аксиому – раз человек отказывается от дачи показаний, значит он виновен.  Другими словами, обвиняемому дали возможность собственными руками лишить себя право на защиту. Зато у неумного следователя появился простор для его фантазий.  Опять получилось … как всегда.

О некоторых несуразицах  УПК в отношении обвиняемого, записанных вст.47 УПК РФ можно говорить ещё очень много, но я и так увлёкся критикой теории. А мне хочется затронуть ещё одну очень больную тему нашего следствия.

Как бы не противились поборники «демократизации и гуманности» УПК официальному признанию показаний обвиняемого в качестве одного из основных доказательств, но на практике, как и прежде (и 50 , и 100 и 1000 лет назад !) следствие и суд продолжают оценивать не достаточно критично показания обвиняемого как «железобетонное» доказательство, даже если оно дано под пыткой. Обвинение и суд стоят тут «на смерть!». Это вполне понятно.  Однако, надо учитывать, что обвиняемый – наиболее информированный и психологически сложный источник доказательств. И поэтому крайне необходимо оценивать особенности психологии расследования.   Психологическое изучение личности обвиняемого включает в себя исследование его внутреннего мира: потребностей, побуждений, лежащих в основе поступков (мотивов поведения), общей структуры и отдельных черт характера, эмоционально-волевой сферы, способностей, индивидуальных особенностей интеллектуальной деятельности.  Для каждого из нас понимание истоков действий другого человека чрезвычайно важно и актуально в обычной повседневной жизни. Следователю, вступающему во взаимодействие с проходящими по делу лицами, необходимо адекватно отразить позиции и реальную информированность лиц и создать психологические предпосылки для информационного общения. Для успешного осуществления предварительного следствия необходимо хорошо ориентироваться в личностных особенностях проходящих по делу лиц, особенно обвиняемого и подозреваемого.

            С чего начинается психологический анализ юридического факта? С анализа психологических предпосылок факта. При анализе и оценке психологической ситуации необходимо учитывать следующие факторы:  выявление непосредственных мотивов поведения лиц, участвующих в анализируемом факте; изучение и оценка восприятия, понимания ситуации, события и последствий своего поведения участниками событий (умысел); выявлении и оценке психического состояния (вменяемость); выявлении повода к развитию события.

Обязательное условие контакта между следователем и обвиняемым – понятность происходящего обвиняемому. Анализ следственных и судебных ошибок, обусловленных самооговором, обнаруживает их несомненную связь с нарушением процессуальных правил, невыполнением следствием своих обязанностей или некачественным, тактически неправильным их выполнением.

То, о чем мы будем сейчас говорить, это собственно область психологической науки, касающаяся интерпретации или понимания человеческого поведения, которое необходимо для успешного общения.

Важно четко усвоить, что как отрицание, так и признание вины может быть обусловлено совершенно разными мотивами. Например, при отрицании вины наиболее распространенными и доминирующими мотивами являются боязнь ответственности, наказания и желание предотвратить его возможные последствия для себя и своих близких. Но с таким же успехом это могут быть мотивы круговой поруки, следствие подкупа или расчета, надежды на опровержение доказательств или просто неприязнь к данному, допрашивающему следователю. То же можно сказать о признаниях, как искренних, так и ложных.

Особенности межличностной коммуникации в следственной деятельности заключается в построении и сборе в ходе профессионального общения всей необходимой информации, а также при необходимости оказание следственно важных психотехнических воздействий. В деятельности следователя важное значение имеет процесс получения информации путем общения, которое носит процессуальный характер в виде допроса. В следственной деятельности проблемы общения приобретают свою специфику. Общение носит конфликтный, рефлексивный характер.

 Допрос – одно из важнейших, но психологически достаточно сложных следственных действий, которое обеспечивает получение доказательств в ходе профессионального общения следователя с лицами, причастными к уголовному делу.

Установление психологического контакта с допрашиваемым с учетом психологических особенностей его личности и текущего психологического состояния является ключевым моментом для успеха данного следственного действия. Обычно при допросе свидетелей, потерпевших, подозреваемого установление контакта зависит от типа исходной ситуации - конфликтной или бесконфликтной.

Преодоление определенных психологических барьеров, препятствующих допросу подозреваемых (например, бравады, наглости, установки на противодействие и др.), достигается за счет специальных психотехнических приемов воздействия, гибко учитывающих актуализированные потребности допрашиваемого, его психическое состояние и личностные особенности. При этом демонстрируемые следователем корректность, справедливость, внимательность, ситуативная гибкость, чуткость, эмоциональная устойчивость оказывают благоприятное влияние не только на устранение барьеров в общении, но и смягчение противодействующей позиции допрашиваемого.

Неравенство в положении следователя и заинтересованных лиц связано еще с тем, что последние знают, какие обстоятельства желательно скрыть, тогда как следователь сплошь и рядом имеет весьма неполное представление о том, что именно должно и может быть установлено по делу.

Постоянное подчинение деятельности следователя процессуальной регламентации способствует усилению приверженности к шаблонным решениям, формализму; постоянное соприкосновение с асоциальными проявлениями может сформировать устойчивую подозрительность, предвзятость, склонность к обвинительному уклону в своей деятельности.

Отличительной психологической особенностью оперативно-розыскной деятельности является преодоление противодействия и сопротивления преступника и в связи с этим — использование определенных ухищрений. Эти ухищрения не противоречат законности, их необходимость обусловлена спецификой сыска. Деятельность следователя и оперативного работника протекает в условиях противодействия подозреваемых и других лиц. Для преодоления этого противодействия следователям и оперативным работникам необходимо владеть методами психологической борьбы. К ним в первую очередь относятся:

• координация и синхронность оперативно-розыскных, следственных и иных мероприятий;

• выбор оптимальных условий для проведения процессуальных и оперативно-розыскных мероприятий.

Следователь имеет возможность выбрать тот или иной способ, место и время вызова конкретного лица на допрос, что дает определенные преимущества тактического и психологического характера. Так, оперативность и внезапность вызова на допрос могут сыграть роль следственно благоприятных факторов, так как субъекту не останется времени для налаживания различных контактов с заинтересованными лицами в целях совместного принятия согласованных мер, направленных на сокрытие истины. Выбор места и пространственная организация общения во время допроса также могут влиять на реализацию следственных стратегического и тактического замыслов, в том числе с учетом характера возможных отношений (конфликтных, бесконфликтных). Избирательность планируемой линии поведения следователя на допросе требует создания и ряда других условий. К этим «другим условиям» тактика расследования относит и применение таких мер процессуального принуждения, как лишение подозреваемого и обвиняемого свободы. Процессуально это оформляется в виде задержания или ареста. Лишение свободы является сильнейшим психологическим шоком, который применяют следователи в надежде получить признательные показания. Так учат в учебнике по тактике следствия, так действуют в конкретной жизни следователи. Однако, эта тактика явно противоречит требованиям УПК, который строго предписывает условия применения этих мер. При этом по факту игнорируется  статья 22 Конституции Российской Федерации: «1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность.

2. Арест, заключение под стражу и содержание под стражей допускаются только по судебному решению. До судебного решения лицо не может быть подвергнуто задержанию на срок более 48 часов».

Основания задержания подозреваемого чётко прописаны в ст. 91 УПК РФ. Задержание подозреваемого возможно только при наличии одного из следующих оснований:

• если лицо застигнуто при совершении преступления или непосредственно после его совершения;

• если очевидцы, в том числе и потерпевший, прямо укажут на данное лицо как на совершившее преступление;

• если на подозреваемом или на его одежде, при нем или в его жилище будут обнаружены явные следы преступления.

Задержание подозреваемого — следственное действие, связанное с принудительным (в рамках закона) воздействием на личность, ограничением ее свободы. Однако, следует отличать процессуальное задержание, т.е. составление соответствующего процессуального документа, от фактического, т.е. физического задержания, например, на месте совершения преступления. Ситуация физического задержания обычно отличается большим динамизмом, быстро сменяющимися обстоятельствами. Это требует незамедлительного принятия ответственных решений, всестороннего анализа обстановки, решительных действий в условиях дефицита времени. Процессуальное задержание, как правило, это действие совершаемое следователем в отношении лица уже физически задержанного, с которым он уже установил какой-либо предварительный контакт. В этих случаях психологического анализа требует и выбор момента задержания, поскольку во многих случаях есть возможность выбора оптимального варианта процессуального задержания.  Все это придает расследованию характер борьбы, принимающей иногда очень острые формы. Необходимость преодоления опасных ситуаций, устранения препятствий, которые специально создаются на пути следователя, вызывает у него различные эмоциональные реакции, требует постоянных волевых напряжений и активной умственной деятельности..

К сожалению, на практике следователи слишком часто относятся к процедуре задержания как некоей  формальности и не обращают внимание на требования закона и при этом совершенно не отдают себе отчёт в том, что нарушая основания для задерджания они сами совершают преступление, предусмотренное статьёй 301 УК РФ «Незаконные задержание, заключение под стражу или содержание под стражей»:

 «1. Заведомо незаконное задержание — наказывается ограничением свободы на срок до трех лет, либо арестом на срок от четырех до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до двух лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового.

2. Заведомо незаконные заключение под стражу или содержание под стражей —

наказываются лишением свободы на срок до четырех лет.

3. Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, повлекшие тяжкие последствия, —

наказываются лишением свободы на срок от трех до восьми лет».

Также подробно, как и требования к задержанию, расписаны в УПК требования к аресту: Статья 108 УПК РФ «Заключение под стражу» (приведу её с некоторыми несущественными ля нашего исследования сокращениями):

«1. Заключение под стражу в качестве меры пресечения применяется по судебному решению в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступлений, за которые уголовным законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше трех лет при невозможности применения иной, более мягкой, меры пресечения. При избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в постановлении судьи должны быть указаны конкретные, фактические обстоятельства, на основании которых судья принял такое решение. Такими обстоятельствами не могут являться данные, не проверенные в ходе судебного заседания, в частности результаты оперативно-розыскной деятельности, представленные в нарушение требований статьи 89 настоящего Кодекса…

3. При необходимости избрания в качестве меры пресечения заключения под стражу следователь с согласия руководителя следственного органа, а также дознаватель с согласия прокурора возбуждают перед судом соответствующее ходатайство. В постановлении о возбуждении ходатайства излагаются мотивы и основания, в силу которых возникла необходимость в заключении подозреваемого или обвиняемого под стражу и невозможно избрание иной меры пресечения. К постановлению прилагаются материалы, подтверждающие обоснованность ходатайства…

4. Постановление о возбуждении ходатайства об избрании в качестве меры пресечения заключения под стражу подлежит рассмотрению единолично судьей районного суда или военного суда соответствующего уровня с обязательным участием подозреваемого или обвиняемого, прокурора, защитника, если последний участвует в уголовном деле, по месту производства предварительного расследования… (в ред. Федерального закона от 02.12.2008 N 226-ФЗ)

6. В начале заседания судья объявляет, какое ходатайство подлежит рассмотрению, разъясняет явившимся в судебное заседание лицам их права и обязанности. Затем прокурор либо по его поручению лицо, возбудившее ходатайство, обосновывает его, после чего заслушиваются другие явившиеся в судебное заседание лица…

13. Не допускается возложение полномочий, предусмотренных настоящей статьей, на одного и того же судью на постоянной основе. Эти полномочия распределяются между судьями соответствующего суда в соответствии с принципом распределения уголовных дел…»

Как это не покажется странным, но в данной норме «снаружи» всё выглядит как нормальный формализм правовой процедуры, а на деле она оказывается «игрой по понятиям», т.е. анти-правом под прикрытием права. Чтобы разобраться в этом вопросе давайте рассмотрим более подробно некоторые термины из этой нормы УПК. Начнём с основания для ареста:  обвиняемый должен обвиняться в совершении преступлений, за которые уголовным законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше трех. Но что значит термин «должен обвиняться  Это означает, что ему должно быть предъявлено обвинение. На данной стадии следствия, как правило, обвинение выдвигает следователь «по своему хотению» и, соответственно, следователю остаточно просто указать в постановлении, что обвиняемый обвиняется в совершении тяжкого преступления, как это автоматически влечёт создание основания для ареста. В противовес этому «хотению» следователя судья должен указать в постановлении  конкретные, фактические обстоятельства, на основании которых судья принял такое решение.   Что подразумевали авторы нормы под конкретными обстоятельствами? Надо полагать, что конкретные доказательства. Следовательно,  они должны быть перечислены в судебном постановлении. И, соответственно, им должна быть дана предварительная судебная оценка с точки зрения достоверности, относимости и допустимости. Другими словами, хотим мы или нет, но в этом случае психологически создается некая усечённая преюдиция, которую мы процессуально не признаём. 

Следующим «камнем преткновения» является запрет ссылаться на  данные, не проверенные в ходе судебного заседания, в частности результаты оперативно-розыскной деятельности. Как все представленные следователем в суд материалы должны быть проверены в суде статья не раскрывает, но явно, что допросы свидетелей, на которые ссылаются следователи, на этой стадии рассмотрения законом не предусмотрены. Но это судей не останавливает, поскольку существует презумпция добросовестности следователя. Далее следует обязательное для прокурора изложение мотивов и оснований, в силу которых возникла необходимость в заключении подозреваемого или обвиняемого под стражу. При этом на прокурора даже не возлагается обязанность предварительного изучения  материалов дела. Впрочем, эту обязанность согласно статье прокурор может переложить на инициатора ареста, т.е. на того же следователя, исходя из презумпции добросовестности следователя. Правда, остаётся вопрос, а зачем тогда вообще нужна эта процедура с участием прокурора?

Квинтэссенцией этой статьи является обязанность следователя прилагать к постановлению об аресте материалы, подтверждающие обоснованность ходатайства. Какие именно материалы должны прилагаться в статье не раскрывается. В отличие от подозреваемого обвиняемый чаще всего имеет на момент своего ареста больше сведений о положении дел, о содержании имеющихся доказательств у следствия. Однако на предварительном следствии, у подозреваемого и обвиняемого наблюдаются многие сходные психологические состояния, мотивы, побуждения, а отсюда и особенности поведения. Хорошего следователя характеризует объективность в оценке и анализе собранного им самим и полученного из различных источников материала. Опытные следователи подчеркивают, что умение вовремя отказаться от внешне заманчивой версии, которая находится в противоречии с другими объективными материалами дела, порой является залогом успеха. В особенности это имеет важное значение в делах, где может иметь место самооговор, в делах о преступлениях несовершеннолетних, а также в делах об убийствах, когда собранных доказательств бывает явно недостаточно для принятия однозначного решения. Вот тут-то и расцветает настоящий произвол следствия, полностью поддерживаемый судами. Авторы этой нормы руководствовались презумпцией порядочности следователя, прокурора, судьи и как бы гарантировали интересы обвиняемого его личным присутствием и участием его  защитника. То есть хотели как лучше… Но не учли, что на практике ни судья, ни прокурор не способны в столь сжатые сроки изучить достоверность доказательств обвинения и сопоставить их с доводами защиты. А поэтому получилось…как всегда.  (В этой связи хочу обратить внимание на ещё одно противоречие этой нормы информационной сущности следствия: успех расследования во многом обеспечивается  тайной предварительного следствия, которая заключается в том, что следователь не должен раньше времени разглашать как уже полученные им доказательства, так и намечающиеся следственные действия. А в постановлении об избрании меры пресечения в виде лишения свободы, и особенно в постановлении о продлении срока ареста и в прилагаемых материалах, следователь невольно выдаёт следственную тайну, что в ряде случаев может нанести вред расследованию.  Неравенство в положении следователя и заинтересованных лиц связано еще с тем, что последние знают, какие обстоятельства желательно скрыть, тогда как следователь сплошь и рядом имеет весьма неполное представление о том, что именно должно и может быть установлено по делу. Поскольку следователь почти никогда не располагает всеми сведениями в начале расследования, ему приходится принимать решения в условиях, характеризующихся той или иной степенью неопределенности. Следователь работает в ситуации острого недостатка информации. Отсюда высокая эмоциональная напряженность его труда, а также закономерность эвристических методов в разработке гипотез и принятии решений и, следовательно, умение использовать такое творческое качество, как интуиция. Однако интуиция следователя далеко не одно и тоже, что его фантазии о возможном совершённом преступлении.)

И, наконец, последнее замечание по этой статье, касающееся чисто организационно-технической стороны проблемы – запрет на возложение полномочий, предусмотренных настоящей статьей, на одного и того же судью на постоянной основе. С годами пришло понимание технической несостоятельности этого требования, и даже Верховный Суд согласился на разработку новой идеи о ведении специального следственного судьи. Опять хотят сделать как лучше…

Итак, в законе всё вроде бы прописали. А как это «работает» на практике мы рассмотрим на примере дела в отношении Исмаилова Р., о котором я уже неоднократно упоминал в своём трактате. Давайте восстановим хронологию получения доказательственной информации на начальной стадии следствия.

15.05.16 г.- совершено убийство Савкина и Брылёва (их телефоны находятся в распоряжении следствия, что позволяет сразу же установить круг лиц, с которыми контактировали потерпевшие в последние часы своей жизни.)

18.05. 2016. – задержание и допрос Керимова по месту жительства Исмаилова В., что впоследствии дало основание Керимову утверждать, что именно Вагиф Исмаилов сдал его полиции; допрос Исмаилова Рафика с 9-00 до 10-00 час.;  и в этот же день следствие изымает телефон Керимова, т.е. имеется  возможность сразу же изучить все контакты Керимова, по крайней  мере, в  день совершения убийства. (Почему сразу же после допроса Исмаилова Р. не был произведён с ним выезд на место и не восстановлен маршрут движения Исмаилова после выезда со стоянки от АЗС  и не обследована территория, на которой, возможно, был выброшен пистолет? Почему нет допроса Вагифа Исмаилова? Эти вопросы оставим на совести и профессионализме следователей, «убаюканными» сразу же полученным признанием Керимова в совершении убийства.)

За период с 18.05.2016 г. до 20.07.2016 идут допросы людей, в какой-то мере связанных с Керимовым либо деловыми, либо личными отношениями.

20.07.2016 – впервые в следственном документе - ходатайстве о получении информации по телефонам упоминается Исмаилов Р. : "…в настоящее время следствием отрабатывается версия, по которой Исмаилов Р.М. мог быть в курсе планов Керимова о совершении убийства…а также версию, по которой Исмаилов Р.М. и Исмаилов В.М. могли быть пособниками Керимова…в связи с чем могли связываться с Керимовым, а также другим лицами, причастными к совершению преступления…"   (На основании каких материалов дела появилась эта версия неизвестно, но в этот момент она имела право на существование, но требовала тщательной проверки..)

25.08.2016 г. – справка из МВД о поиске на местности пистолета.( Почему осмотр возможного места выбрасывания Керимовым пистолета производится спустя 4 месяца после совершения убийства и почему в осмотре места при поиске пистолета не участвовали ни Керимов, ни Исмаилов?  Это так же остаётся на совести следователей)

05.09.2016 г. - 06.09.16 –второй раз в официальных документах - в ходатайстве о продлении срока следствия до 16.12.16г.появляется упоминание о версии причастности Исмаилова Р.: «…необходимо проверить версию о причастности Исмаилова Р.М. к убийству Савкина и Брылёва.» (Таким образом, версия о причастности Исмаилова официально появляется только 20.07.2016 г. в варианте возможного пособничества  и  к 05.09.2016 г., т.е. спустя примерно три месяца после происшествия, впервые упоминается в процессуальном  документе,  причём ни какой информации в деле о причинах появления такой версии нет. Расчёт явно на возможное получение в будущем информации путём анализа телефонных контактов Исмаиловых. )

01.09.2016 г. – получена справка из МВД по телефонам : контакты Керимова за 15.05.2016 г. : (все эти контакты можно было изучить практически в день задержания Керимова. (Как следует из данных от операторов сотовой связи Савкин, Брылёв и Керимов примерно с 20 час. 50 мин. находятся в зоне действия базовых станций в районе 26 км. Новорижского шоссе, в то время как в 20 час.51 мин. Исмаилов находится в зоне действия базовой станции на Новоорижском шоссе 7 км.и продолжает находится там до 21 час.46 мин., т.е всё то время, пока Савкин, Брылёв и Керимов  находятся в районе станции 26 км. Новорижского шоссе (ТЦ "Твой дом"). Таким образом, при внимательном анализе последних 5 телефонных соединений (т.11 л.д.102) следствие могло сделать вывод о том, что с 21 час 42 мин. до 21 час.46 мин. Исмаилов находился вне контактов с Керимовым,  Савкиным и Брылёвым на значительном удалении от места последней встречи Керимова с потерпевшими в торговом центре «Твой дом» (на 7 км. Новорижского шоссе) и, следовательно, не мог быть прямым соучастником убийства. Из этой же справки следовало, что Исмаилов    начал звонить Керимову, который в это время перемещается в сторону Московской области от 26 км. Новорижского шоссе – далее д.Поздняково- далее д.Бузланово (30 км. Новорижского ш. район места убийства);  после чего начинает движение в сторону Московской области и лишь спустя минуту в 21 час.49 минут Исмаилов оказывается в зоне действия базовой станции на 9 км. Новорижского шоссе, затем, продолжает движение и в 21 час.51 мин. входит в зону действия базовой станции в районе д.Б узланово, после чего его телефонная связь с Керимовым прекращается. В этой справке почему-то не отражаются два телефонных вызова с телефона Керимова на телефон Садыгова Т., которые были отмечены только в протоколе от 07 .09.2017 г.) т.11 л.д.123)

  05.09.2016 г. – из МВД передаются следователю перехваченный телефонный разговор, который велся Керимовым по телефону адвоката из КПЗ непосредственно после его задержания и  следователь Попов назначает переводчика для перевода полученных переговоров т.11 л.д.219-227) (при том, что официально эти записи переговоров переданы позже! т.11 л.д.219 –это свидетельствует о том, что следствие и розыск работали в тесном контакте)

09.09  и 10.09.216 г. составляется прокол осмотра диска с прослушкой (т.11 л.д.228-229) и отмечается, что он содержит 109 аудиофайлов, но информации,  интересующей следствие, не установлено. (11л.д.229)

( Каких-либо официальных данных в деле  нет,  но в период с 10 по 20 сентября, по видимому, следствие совместно с оперативными службами уголовного розыска планирует мероприятия, направленные на реализацию версии по изобличение Исмаилова Рафика в причастности к совершению Керимовым убийства.)

21.09.2016 г.- следователь Попов начинает искусственно создавать как бы процессуальную базу для реализации плана по изобличению Исмаилова Р. - получает от сыновей убитых Брылёва Савкина заявления (выполнены с одной матрицы): "В связи с тем, что опасаюсь за свою жизнь и жизнь своих родных и близких, а так же, в связи с тем, что на меня и на свидетелей может быть оказано психологическое и физическое давление со стороны семейства Исмаиловых, поскольку я убеждён, что он принимал участие в убийстве моего отца – Брылёва Ю.А. и Савкина В.Н. (вариант Савкина и Брылёва), совершённого 15.05.2016 г. Прошу следствие в случае установления причастности Исмаилова Р.М. к убийствам Савкина В.Н. и Брылёва, избрать в отношении Исмаилова Рафика Мордановича меру пресечения в виде заключения под стражу." (т.5 л.д.5 и 8) (вряд ли можно назвать ничем не подтверждённое "убеждение" сына убитого основанием не только для выдвижения версии, но и обоснованием для ареста Исмаилова, но, однако именно так оно и было использовано.) 

22.09.2016 г. – Попов выносит ходатайства об удовлетворении ходатайств Брылёва и Савкина (с одной матрицы). в котором пишет: "…у следствия имеются неопровержимые доказательства о причастности Исмаилова Р.М. к убийству Брылёва ( Савкина) в связи с чем, учитывая доводы Брылёва (Савкина) следствие будет ходатайствовать перед судом об избрании в отношении Исмаилова Р.М. меры пресечения в виде заключения под стражу…" (т.5 л.д.6 и 9) (Какие именно «неопровержимые доказательства» имеются у следствия в постановлении, естественно, не раскрывается, поскольку на этот момент у следствия вообще нет никаких доказательств о возможной  причастности Исмаилова к убийству.)

22.09.2016 г. – около 10 часов утра оперативные работники производят явно рассчитанный на психологический эффект запугивания и неожиданности публичное физическое задержание Исмаилова на рынке, после этого материалы передаются в СМИ и появляется информация в Интернете о задержании и фото Исмаилова Рафика из телефона его сына Исмаилова Давида.

22.09.2016 г. производится обыск без санкции суда по мотивам обстоятельств, не требующих отлагательства, но при обыске ничего не найдено. (Это следственное действие также носит характер оказания психологического давления, поскольку обыск у Исмаилова Рафика проводился непосредственно после  убийства, т.е. 18 мая и совершается на фактически сфальсифицированном основании, поскольку за десять дней подготовки к реализации плана против Исмаилова следствие вполне могло  получить  санкцию суда. )

22.09.2016 г. – в 16 час.25 мин. следователем Поповым составляется протокол задержания подозреваемого Исмаилова Р.М. (адвокат не участвует), но ему разъясняется его право на защитника.

22.09.2016 г. – с 16 час.39мин. до 16 час.50 мин. допрос Исмаилова в качестве подозреваемого с участием защитника Хорева С.Т. и, видимо по совету адвоката, Исмаилов от дачи показаний отказался на основании ст. 51 Конституции РФ. (Как уже отмечалось, отказ от дачи показаний никакого доказательственного значения не имеет, но позволяет следователю создать психологическую иллюзию якобы косвенного признания задержанным своей вины) 

22.09.2016г. – получение образцов слюны у Исмаилова (зачем следствию понадобились биологические материалы Исмаилова не понятно, но складывается впечатление, что это  действие так же преследовало цель усиления психологического давления, за счёт создания у подозреваемого чувства тревоги за возможно оставленные им биологические следы на месте преступления. В данном случае это была совершенно бесполезная акция, поскольку из признательных показаний Керимова и проведённых к этому времени криминалистических экспертиз было установлено, что кроме следов Керимова, Савкина и Брылёва в машине убитых  ничего другого не было.). (Отвлечёмся немного от хронологии расследования, чтобы зафиксировать следующие факты: ни одного из предусмотренных УПК оснований для задержания Исмаидлова у следователя Попова не было и, следовательно он совершил заведомо незаконное задержание, т .е. преступление против правосудия. Но кого из должностных лиц, надзирающих за законностью при расследовании уголовных дел, заинтересовала эта «мелочь»?!)

23.09.2016 г. – следователь Попов выносит постановление об аресте Исмаилова Р.М. (излагая в постановлении свою ещё не проверенную версию, усиленную явной дезинформацией – эти элементы выделены жирным шрифтом): "..по подозрению 22.09.2016 г. задержан…Исмаилов Р.М., который будучи допрошенным в качестве подозреваемого от дачи показаний отказался. Причастность Исмаилова Р.М. к совершению указанных деяний подтверждается  совокупностью собранных по делу доказательств, а именно: протоколами допросов свидетелей и потерпевших, проведёнными оперативными розыскными мероприятиями, а также заключениями судебных экспертиз.» (т.5 л.д.158) (иначе, как умышленной дезинформацией это постановление назвать нельзя, поскольку у следствия в этот момент не было ни одного доказательства, которые бы достоверно подтверждали выдвинутую следствием версию, а все перечисленные доказательства касались непосредственно факта убийства и действий Керимова и ничего не говорили о роли Исмаилова Р. в этом убийстве.)

24.09.2016 г. – судья Бабушкинского суда Мамаева Е.Ю.  выносит постановление об аресте Исмаилова, в котором повторяет текст следователя: "…на его причастность к совершению преступлений указывают представленные следователем письменные материалы дела в совокупности, в том числе результаты оперативно-розыскных мероприятий, показания обвиняемого Керимова и свидетелей Руденко, Соколова…с учётом…данных о том, что легального источника доходов не имеет, заявлениями потерпевших об опасении ими за свои жизни и здоровье со стороны родственников Исмаилова…" (т.5 л.д.159-160) (К измышлениям следователя судья уже от себя добавляет негативную социальную характеристику о том, что Исмаилов не имеет легальных источников доходов, забывая о том, что он  пенсионер и кроме того является предпринимателем-собственником, ворочающим миллионами долларов, но даже справки о доходах из налоговой службы не истребуют. Каждое лыко в строку! Но зато полностью завершается состав преступления – незаконное лишение свободы - правда, благополучно «прикрытое» по существу так же незаконным решением ссуда.)

28.09.2016 г. уже после ареста Исмаилова следователем выносится постановление о предъявлении обвинения Исмаилову.: "…В неустановленном следствии месте и время, но не позднее 15.05.2016 г. Исмаилов Р.М. и Керимов М.А. вступили в преступный сговор на совершение убийства Савкина В.Н., из корыстных побуждений, из-за не желания возвратить последнему неустановленную следствием долю денежных средств, вырученных от продажи Торгового центра Строймаркет №1, …находившегося у них в долевой собственности, поделив денежные средства, вырученные от его продажи между собой. Согласно разработанного им плана Керимов должен был договориться с Савкиным о встрече и совершить убийство последнего из имеющегося у него неустановленного следствием огнестрельного оружия, а Исмаилов Р.М. на своём автомобиле…должен доставить Керимова М.А., вооружённого огнестрельным оружием, на место совершения преступления, а после совершения убийства увезти его с места преступления и помочь ему скрыться от следствия. При этом Исмаилов и Керимов, зная о том , что Савкин передвигается в сопровождении Брылёва, который выступает в качестве его водителя и охранника, договорились о совершении также убийства  Брылёва, с целью не оставления свидетеля преступления. Во исполнение своих преступных намерений, направленных на убийство Савкина  по предварительной договорённости с Исмаиловым, Керимов договорился о встрече с Савкиным 15.05.2016 г. в 20 часов на автозаправочной станции "ВР"…Новорижское шоссе 23-й км. Исмапилов, реализуя совместный с Керимовым преступный умысел, на своём автомобиле…довёз последнего, вооружённого огнестрельным оружием, к оговоренному времени до автозаправочной станции…куда приехал Савкин на автомашине под управление Брылёва. После непродолжительной беседы в магазине автозаправочной станции Керимов, имея цель убийства Савкина в безлюдном месте, под выдуманным предлогом попросил последнего повезти его в направлении Московской области. Далее Керимов вместе с Савкиным сели в автомобиль…под управление Брылёва и поехали по Новорижскому шоссе в сторону Московской области , где по дороге примерно в период с 20 час.40 мин. до 22 час.00 мин. 15.05.2016 г. Керимов, находясь на заднем сидении автомобиля, двигающегося в крайнем левом ряду на отрезке дороги, расположенном с 23 км. по 30 км., реализуя совместный с Исмаиловым умысел на убийство Савкина из корыстных побуждений и убийство Брылёва, как свидетеля преступления, т.е. на умышленное причинение смерти двум лицам  по предварительному сговору, из корыстных побуждений, достал из-за пояса неустановленное следствием огнестрельное оружие и произвёл не менее двух выстрелов в область задней части головы Савкина, находившегося на переднем сидении, а также два выстрела в область задней части головы Брылёва, находившегося на водительском сидении…После совершения убийства Савкина и Брылёва Исмаилов, следовавший на своём автомобиле согласно достигнутой им договорённости с Керимовым, забрал последнего с места преступления и помог последнему скрыться…Он же Исмаилов Рафик Морданович, совершил незаконную перевозку огнестрельного оружия и боеприпасов, группой лиц по предварительному сговору, при следующих обстоятельствах…» (а далее слово в слово повторяется весь вышеприведённый текст – одна очень большая фантазия следователя, но зато облачённая в процессуальную форму и тем самым легализовавшая незаконные задержания и арест!).

29.09.2016 г. – предъявление обвинения Исмаилову, который отказывается от дачи показаний в присутствии защитника Вычкина

Подведём итоги следствия за период с 16 мая по 29 сентября 2016 года: у следствия есть только результаты о телефонных связях (а не о сущности переговоров)   между Керимовым и Исмаиловым, но почему-то ни Керимов, ни Исмаилов по этим  телефонным переговорам не допрашиваются. Других доказательств о причастности Исмаилова к убийству, в том числе и показаний Керимова – нет. Но следователь решил искусственно создать основания для ареста, путём получения от сыновей потерпевших заявлений о якобы возможном оказании на них давления со стороны Исмаилова. Все дальнейшие действия следователя свидетельствуют о его уверенности, что  проведение внешних мер психологического давления на Исмаилова приведёт его к признанию своей вины. Это психологическое давление начинается с «шоу» при задержании Исмаилова Рафика на рынке. Это показательное внезапное задержание с применением видеосъёмки, явно не вызывавшееся оперативной необходимостью, имело только одну цель – ошеломить подозреваемого. Последующий обыск  по месту его жительства без согласия суда, проводимый под «прикрытием» неких обстоятельств, не требующих отлагательств (это при том, что первый обыск был проведён у Исмаилова 18 мая и не дал никаких  результатов) и последующая передача видеоматериалов для трансляции по одному из центральных каналов телевидения, также являлись элементами психологического давления как на самого Исмаилова, так и на его родственников.  В этом же  ряду стоит и процессуальное задержание Исмаилова и водворение его в КПЗ. И все эти действия производились не только при попустительстве прокурора, но и с его соучастием, «прикрытым» решением судьи. А как же быть с требованием ст.10 УПК РФ: «Неприкосновенность личности» : «1. Никто не может быть задержан по подозрению в совершении преступления или заключен под стражу при отсутствии на то законных оснований, предусмотренных настоящим Кодексом. До судебного решения лицо не может быть подвергнуто задержанию на срок более 48 часов.

2. Суд, прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель обязаны немедленно освободить всякого незаконно задержанного, или лишенного свободы…»

        Я привёл лишь один факт, а таких фактов арестов в России не сотни, а тысячи!  Увы, о какой справедливости  может идти речь в условиях, когда действия следователей, прокуроров и судей выходят за рамки совести и законов. Закончить свой трактат о « лестнице с гнилыми ступенями, ведущей во дворец справедливости» я хочу цитатой из выступления Президента России В. В. Путина на последней  расширенной коллегии Генеральной прокуратуры : «Вновь повторю, должны строго соблюдаться требования уголовно‑процессуального законодательства о разумных сроках уголовного судопроизводства. А избрание такой меры пресечения, как содержание под стражей – соответствовать тяжести предъявляемого обвинения, а не просто делать это для создания условий, как полагают некоторые работники следствия, для более качественного, как им кажется, расследования.»

К сожалению, на тщательную ревизию материалов уголовного дела у подсудимых и обвиняемых нет ни времени, ни денег – возможности государства и простого человека несоизмеримы. Следствие, при этом ведётся и за государственный счёт, а защита – за счёт обвиняемого. И предусмотренные уголовным процессом нормы судебного контроля за судебными решениями имеют тенденцию к постоянному сокращению.   Стоит подумать о том, как компенсировать это неравенство, порождённое некомпетентностью прокурорско- судейского корпуса. Может  быть, действительно надо законодателям признать неудачу с судебной реформой и вернуться к идее выборности судей, чтобы суд действительно стал снова народным.

Е.Мысловский.