ЕСПЧ может быть заменен подобным институтом в рамках СНГ. Об этом в интервью «Известиям» сказал глава Совета по правам человека при президенте (СПЧ) Валерий Фадеев. Он добавил, что раньше специалисты не видели в этом необходимости, но сейчас «такое предложение вполне может быть принято». Во время беседы он также отметил рост русофобии на Западе, оценил переговорный процесс России и Украины и призвал развивать отечественные соцсети.
«Крым — вообще не тема для разговора»
— 29 марта делегации России и Украины сделали несколько заявлений, в которых многие увидели прообраз будущих мирных договоренностей. Как вы относитесь к этим заявлениям — в частности, по территориальным вопросам?
— Насколько я понимаю, украинская сторона не готова обсуждать тему Крыма и Донбасса в рациональном ключе. Крым — вообще не тема для разговора, это давно «отрезанный ломоть». Что касается Донбасса, совершенно очевидно, что эти две области, которые стали независимыми государствами и были признаны Россией, не являются частью Украины. Похоже, что вероятность возвращения Донбасса в состав Украины приближается к нулю. Насколько я понимаю, а я говорю как гражданин и наблюдатель, пока украинская сторона не признает эти очевидные обстоятельства, переговоры не могут завершиться успешно.
— Очень актуальна в свете последних видеодоказательств тема пыток российских военнослужащих. Несколько недель назад вы заявляли о создании комиссии по расследованию военных преступлений на Украине. Какого рода нарушения фиксируются? Много ли их уже найдено и кто в основном их совершает?
— Пока идут боевые действия, мы не можем масштабно участвовать в этой работе. От совета на территории Донбасса сейчас находится Марина Ахмедова, опытный журналист. Она собирает информацию, общается с населением, фиксирует нарушения. Украинские военные без разбора стреляли по гражданским лицам, которых не выпускали из населенных пунктов, чтоб использовать гражданских как живой щит. Она была в моргах и фиксировала следы пыток. Это отрезанные пальцы. Есть трупы со вспоротыми животами. Это уже не просто пытки, это убийства. Садистские убийства. Все подобные случаи она фиксирует на видео и фото. Всё это будет аккумулировано в совете. Мы пока не расширяем нашу работу, поскольку идут боевые действия. Когда они будут завершены, то мы ее расширим и направим несколько коллег в Донбасс.
— Куда будут передаваться эти материалы?
— Они будут передаваться международным организациям, зарубежным деятелям, журналистам. Мы так уже делали с имеющейся информацией о преступлениях нацистов на Украине. Кроме того, будем передавать это в российские правоохранительные органы.
— Про какие международные организации идет речь, учитывая то, что из некоторых институтов Россия вышла?
— Мы направляем в парламенты европейских стран, Европейский совет, в правозащитные организации, в редакции ведущих СМИ. Мы взаимодействуем с разного рода деятелями в Европе. Надо понимать, что далеко не все политики и журналисты разделяют доминирующую точку зрения на Западе. Они просто сказать ничего не могут, боятся.
— 29 марта на Украине ранили корреспондента «Известий» Родиона Северьянова, когда он оказывал помощь раненому военному. Есть информация, что стрелявшие били прицельно по прессе. Будете ли вы обращаться к Киеву с требованием расследовать этот инцидент и вообще нарушения прав СМИ?
— Российский военный, которого пытался спасти военкор «Известий», утверждает, что того ранил снайпер, прицельно бивший по ногам. Если это действительно пуля из снайперской винтовки, значит, имело место прямое указание стрелять по журналисту. Военные корреспонденты специально носят опознавательные знаки прессы, и в прицел они явно видны. В таком случае это будет еще одно вопиющее нарушение прав мирного гражданина в нашем досье. Ситуацию нужно расследовать, о чем и распорядился глава Следственного комитета РФ Александр Бастрыкин. А наш коллега по совету, председатель Союза журналистов России Владимир Соловьев, в свою очередь, предложил пострадавшему необходимую помощь и поддержку.
— На фоне обострения ситуации на Украине в Россию прибыло уже более 500 тыс. беженцев. Где они размещаются и фиксируются ли нарушения прав беженцев?
— Совет не может в силу небольшой организационной мощности участвовать в этой работе. Мы следим за этим. Никаких сигналов по нарушениям, жалобам и ущемлениям прав беженцев совет не получал. Это следствие того, что в регионах очень профессионально ведется работа по приему. Понятно, что всех не разместишь в пятизвездочных отелях. Это непростая история. Но сигналов о нарушении прав в финансовых или медицинских вопросах нет. Наша задача — следить за тем, чтобы всё было надлежащим образом исполнено.
— Россия вышла из ряда международных организаций. В частности, Совета Европы. ЕСПЧ также перестанет рассматривать дела россиян. Нужны ли эти органы РФ и пострадают ли из-за этого права российских граждан?
— Не уверен, что была какая-то заметная польза от пребывания России в Совете Европы. Насчет ЕСПЧ немного другая история. Мы знаем примеры, когда ЕСПЧ принимал решения в пользу российских граждан и государство выплачивало компенсации. Таким образом, ЕСПЧ в заметном количестве случаев защищал права российских граждан. До осени он будет работать с нашими заявлениями. В сегодняшних условиях европейские институты настолько политизированы, что ожидать от них каких-то рациональных решений почти не приходится. Вот в чем проблема.
— А есть какой-то аналог этому институту?
— Над этим надо подумать. В частности, спикер Совфеда Валентина Матвиенко высказывалась о том, чтобы создать суд по правам человека в рамках СНГ. Эта идея обсуждалась на встрече с президентом в декабре 2020 года. Президент тогда дал поручение проработать целесообразность такого института. Были широкие дискуссии. Тогда круг специалистов пришел к тому, что не нужно создавать параллельный ЕСПЧ институт. Сейчас ситуация изменилась. Может быть, надо вернуться к этой дискуссии. Если лучшие правоведы страны дадут предложения о создании нового института, такое предложение вполне может быть принято.
«Выбивать из рук людей телефоны было бы неправильно»
— В России недавно был принят закон об ответственности за дискредитацию российской армии. Понимают ли у нас граждане, какую информацию можно размещать, и нет ли угрозы привлечения к ответственности здесь по «незнанию»? Ведь просто какой-то неудачный пост может послужить основанием…
— Могу только посоветовать людям очень внимательно относиться к той информации, которую они получают в соцсетях. Тем более к тем сведениям, которые они размещают. Идут боевые действия. Мы находимся в условиях тотальной информационной войны. Надо включать разум и смотреть, что люди тиражируют. Я хочу отметить, что граждане сейчас стали гораздо аккуратнее относиться к информации по сравнению с тем, как это было в начале спецоперации.
Абсолютное большинство людей начали понимать, что информация, поступающая с Запада, — это элементы информационной войны. Это даже не фейки, зачастую это специально выдуманные ролики и сообщения. Большинство это понимает. Если человек намеренно распространяет фейки, то ответственность рано или поздно наступит. Если человек оступился, то вряд ли будут приниматься жесткие меры.
— Ограничение работы популярных западных соцсетей затронуло большое количество людей. Может ли работа этих площадок быть восстановлена или это уже навсегда?
— Раньше многие в России полагали, что западные СМИ являются примером образцовой реализации права на свободу слова и получения информации. Но даже несколько десятилетий назад это было не совсем так. А то, что мы наблюдаем сейчас, — тотальный контроль над западными СМИ. В частности, это касается событий на Украине и событий в России. По этим темам тотальный контроль. Львиная доля информации на Западе — дезинформация. Это просто элемент военной операции.
Именно в этом контексте надо рассуждать о возможном возвращении социальных сетей. Полагаю, что в обозримой перспективе сделать это будет невозможно. Надо развивать свое — RuTube и «ВКонтакте». Есть нарекания к этим платформам, у нас тоже есть претензии. Но это не значит, что надо отмахнуться от решения имеющихся проблем. Хозяева и коллективы этих площадок должны как можно быстрее предпринять усилия для хорошей работы своих платформ. В основе должно быть право на получение достоверной информации. Западные СМИ и соцсети подорвали веру в достоверность своих сведений. Доказательств — тысячи.
— Организация Meta была признана экстремистской. Тем не менее WhatsApp продолжает легально работать. Стоит ли гражданам опасаться использовать этот мессенджер? В частности, из-за опасности передачи персональных данных за рубеж.
— Этого следовало опасаться и раньше. Наталья Касперская говорила, что если мы используем телефон с интернетом, то это равносильно тому, что выйти на площадь и громко говорить с другими людьми. Эта информация фактически доступна. Ее могут достать хоть спецслужбы, хоть хакеры, хоть частные компании. Это нарушение прав на тайну частной жизни.
— Почему WhatsApp не постигла та же участь, что и другие площадки компании Meta?
— Потому что надо дать людям время перейти на другие платформы. Выбивать из рук людей телефоны было бы неправильно. Надо дать им возможность неспеша освоить более надежные инструменты.
— Сейчас к YouTube предъявляются претензии, на исправление которых он идет не очень охотно. Значит ли это, что его ждет такая же судьба, как и Meta? Какова ваша личная позиция на этот счет?
— Я относительно этих платформ высказывался еще в феврале. Я уже тогда говорил, что Facebook встроен в информационно-военную операцию против России. Я говорил, что его надо закрыть, потому что это инструмент борьбы против России. Это не нарушение прав человека. Если Facebook наладил огромный поток лживой информации на россиян, то это нарушение прав российских граждан, которых пичкают ложью. Такое решение по блокировке, как известно, было принято. YouTube все-таки как-то реагирует на те претензии, которые предъявляет ему российская власть. Посмотрим, что будет дальше. Выход в том, чтобы развивать RuTube.
«В Европе и США зашли дальше самых тяжелых времен СССР»
— Сейчас много говорится о так называемой культуре отмены России в странах Запада. Насколько долгим, как вам кажется, этот процесс может быть в исторической перспективе?
— Это зависит от России. Если мы предъявим иной образ будущего, более справедливой и равноправной жизни, тогда все искажения Запада уйдут в прошлое. Откуда появляется «культура отмены»? Это же следствие отторжения главных ценностей, на которые опирался Запад. Благодаря им европейская цивилизация совершила гигантский рывок. Я называю их ценностями гуманизма. В центре было познание и созидание. А «культура отмены» отторгает познание.
— Были ли какие-то исторические примеры таких действий?
— В Америке в 50-х годах прошлого века был маккартизм. Там устроили «охоту на ведьм», которыми тогда были коммунисты. Несколько лет это продолжалось, десятки тысяч пострадали. Увольняли людей без суда и следствия. Ломали судьбы многим, особенно в культурной среде. Но довольно скоро это прекратилось, потому что элита поняла, что дальнейшее движение по этому пути может снести ценности, на которых держится американская цивилизация.
Происходящее сейчас не имеет рационального объяснения. Я не вижу в западных странах тех сил, которые могли бы смело противостоять «культуре отмены». Они сами попадают под каток этой культуры. Невозможно сегодня организовать в Европе содержательную дискуссию на эту тему. Любой, кто выскажется против принятой точки зрения, будет уничтожен в социальном плане.
Я на прошлой неделе встречался с нашим великим дирижером Валерием Гергиевым. Он рассказал мне, что в Мюнхене ему дали подписать заявление, что он против России и против Путина. Если не подпишет — до свидания. Такого не было даже при советской власти. Можно было как-то договориться, было много диссидентски настроенных деятелей культуры, но им давали возможность работать. Сейчас в Европе и США зашли дальше самых тяжелых времен СССР.
— Есть ли примеры нарушений прав русскоязычных граждан за рубежом?
— Фиксируем, фактов-то очень много. Вопрос в том, как мы можем повлиять на это. К кому обращаться тем русским, которых унижают? Им некуда обращаться. Органы власти, в частности, немецкие, боятся заниматься этими проблемами. СМИ тоже боятся освещать эту тему. То, что мы видим в Германии сейчас, это какие-то элементы социальных практик 30-х годов. Это ужасно. Только теперь место евреев занимают русские. Проблема в том, что нельзя об этом сказать. Если высказаться, человека затравят. Это даже больше, чем «культура отмены». Разве у нас спрашивают у людей что-то, если они говорят с украинским акцентом? Нет. У нас народ гораздо более толерантный, чем европейцы.
— А как можно преодолеть ту русофобию, которая есть в европейских странах?
— На преодоление русофобии потребуются годы. Я надеюсь, что рано или поздно достойные люди в европейских странах завоюют возможность высказывать свою точку зрения. Я знаком с очень порядочными и достойными немцами. Им сейчас трудно. Они не могут спокойно высказаться, их затравят. В 30-е годы тоже не все были согласны с политикой по отношению к евреям, но сказать об этом не могли.
Максим Ходыкин.