"Современный российский пейзаж: бюст Сталина в окружении расстрельных ям". Статья эксперта СПЧ Сергея Кривенко

Статья эксперта Совета при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека, члена правления Международного общества "Мемориал" Сергея Кривенко. Опубликована на сайте "Уроки истории" и в материалах постоянной комиссии по исторической памяти.

Сергей Кривенко,
член СПЧ в 2009-2018 гг.,
эксперт СПЧ,
Член правления Международного общества «Мемориал»

Современный российский пейзаж: бюст Сталина в окружении расстрельных ям

Убийца вернулся на место преступления

9 мая 2019 года, в Новосибирске установили памятник Сталину.

Символично: преступник вернулся, хоть и в виде бюста, на место своего преступления - в столицу Западной Сибири, туда, откуда в июне 1937 года начались массовые операции Большого Террора.

Установка бюста была отмечена митингом, который устроили местные коммунисты. Звучали привычные фразы про «эффективного менеджера», «символ великой победы» и про то, что репрессии были необходимы в стране, окруженной врагами.

Между тем только что прошла другая памятная дата, которая намертво связала имя Сталина с Новосибирском. Но новосибирские коммунисты ее даже не заметили.

28 июня 1937 года Политбюро ЦК ВКП(б), возглавляемое Сталиным, инициировало создание в Новосибирске первого внесудебного органа Большого Террора – «Тройки по Западно-Сибирскому краю», наделенной полномочиями выносить решения о расстрелах людей

Почему Сталин – преступник

В уголовном праве преступником считается человек, совершивший любое убийство: умышленное, по неосторожности, в состоянии аффекта. Мотив преступления влияет на степень суровости наказания: за умышленные, а тем более серийные убийства наказывают строже, чем за насильственную смерть, причинённую по неосторожности или в результате превышения пределов самообороны. И какими бы ни были причины, убийство таковым и остаётся, и другого названия у этого преступления нет.

Отличие Сталина от обычной убийцы из подворотни лишь в том, что Сталин в момент совершения своих преступлений был главой государства, а применение насилия со стороны государства разрешено - иначе о каком правопорядке может идти речь? В СССР 30-х годов, как и во многих государствах того времени, применялась смертная казнь, и главный аргумент тех, кто сегодня устанавливает памятники «великому вождю», в том, что это государственное насилие было совершенно справедливым и правильным, необходимым для «наведения порядка» в стране. Но так ли это?

Убитые, но не осуждённые

Раз государство имеет право на убийство своих граждан, преступивших закон, во имя благополучия остальных, должны быть и какие-то определённые процедуры, которые позволяли бы:

1) установить, что человек действительно виновен в преступлении;

2) исключить возможность случайного наказания невиновного.

Эти процедуры отражены в уголовно-процессуальном и уголовном законодательстве, а для их правильного применения должны существовать независимые суды, которые при рассмотрении каждого дела всесторонне изучают все аргументы сторон, все доказательства и показания, включая аргументы обвиняемого, после чего выносят объективное и обоснованное решение. Ошибки, конечно, не исключены, но устроенная таким образом система правосудия помогает существенно снизить риск того, что человек будет осужден или убит только потому, что кому-то показалось, будто бы он виновен в чем-то ужасном.

Сталинский СССР, будучи государством тоталитарным, не смог функционировать в рамках обычного правосудия - даже по суровому советскому уголовному кодексу и с помощью подконтрольного власти советского суда.

Подавление сопротивления народа требовало проведения массовых репрессий, которые невозможно было организовать через судебную процедуру.

В течение всего периода правления Сталина советским государством в системе органов госбезопасности и рабоче-крестьянской милиции существовали внесудебные структуры, которые могли осуждать граждан вне рамок обычного правосудия.

В периоды проведения массовых операций - при раскрестьянивании в 1930-33 гг., а также во время Большого Террора 1937-38 гг., такие внесудебные органы при региональных структурах ОГПУ-НКВД создавались во всех регионах страны, где проводились операции.

В основе Большого Террора лежат массовые внесудебные операции НКВД против «антисоветских элементов» (представителей «чуждых» советской власти социальных групп и «подозрительных» национальностей)

В 1937–1938 гг. помимо судебных процессов над представителями центральной и местной партийной и хозяйственной элиты, Сталин и его ближайшие товарищи по Политбюро компартии организовали и скрытно провели по всему СССР две массовых операции – так называемые «кулацкую» и «национальные». За полтора года операций около 470 000 граждан были направлены в тюрьмы и лагеря, не менее 683 000 - расстреляны. Эти люди были убиты, хотя они не были осуждены по судебной процедуре.

Общий ход Большого Террора к настоящему времени хорошо изучен, известны основные документы, регламентирующие проведение массовых операций, отчеты из регионов, общая статистика. После принятия осенью 1991 года в России «Закона о реабилитации» началась третья волна реабилитации[1], было обнародовано большое количество архивных документов, касающихся проведения НКВД массовых операций, вышло много работ, раскрывающих механизмы проведения массовых операций 1937-38 гг. [2].

Массовые операции начались в Новосибирске

Организация массового убийства – очень сложное дело. Ведь необходимо создать такую систему, в которой низовые работники (чекисты и другие привлеченные к операциям лица) получают санкцию от государства - чтобы не чувствовать на себе ответственности за убийство. Обычно такую санкцию дает суд. Но массовые операции шли вне судебной процедуры.

Для их проведения возглавляемое Сталиным Политбюро ЦК ВКП(б) в 1937-38 гг. вновь инициировало создание специальных внесудебных органов – «региональных троек» [3].

Первая тройка была создана в Новосибирске[4], потому что именно чекисты Западно-Сибирского края в июне 1937 года сфабриковали дело, названное позднее «эсеро-ровсовским заговором[5]», о якобы наличии в Сибири широкомасштабного антисоветского подполья, возглавляемого «кадетско-монархическими», «эсеро-монархическими» и «эсеро-ровсовскими» организациями [6].

Инициатива сибирских чекистов по проведению широкой карательной операции по ликвидации выдуманного «подполья» была одобрена Политбюро ЦК ВКП(б).

А через месяц, 31 июля 1937 года, Политбюро одобрило приказ НКВД № 00447, распространявший проведение массовой операции («кулацкой») на всю территорию СССР.

Говорить о каких-либо «перегибах на местах», неведении Сталина о творящемся произволе (как это любят делать поклонники «великого вождя») – смешно и нелепо.

«Перегибом на местах» была инициатива сибирских чекистов по фальсификации «дела РОВС». Но без одобрения Политбюро ЦК ВКП(б), она так бы и осталась безумной местной инициативой. Возглавлявший Политбюро Сталин санкционировал создание внесудебных органов – региональных «троек» и передачу им права от имени государства выносить решения о расстрелах. И хотя сам Сталин собственноручно никого не расстреливал, именно он создал эту систему, именно он дал санкцию на убийства.

Особенности сталинского «правосудия»

Созданный НКВД и санкционированный Сталиным механизм проведения массовых операций позволил чекистам за 16 месяцев уничтожить сотни тысяч людей. Фактически он стал параллельным механизмом «правосудия», но правосудия именно в кавычках. Ведь хоть как-то защитить себя, доказать свою невиновность попавшие под «суд» троек граждане никак не могли.

Особенности массовых операций НКВД 1937-38 гг. – это:

• полное отсутствие на региональном уровне внешнего контроля над органами госбезопасности (прокурорского и партийного, оставался только внутриведомственный);
• отсутствие возможности защиты для арестованного (отсутствие адвокатов, предъявления обвинения, возможности обжалования);
• внесудебный заочный процесс обвинения: решение о наказании принималось не судьями, а руководителями региона, вовлеченными в реализацию массовых операций (начальником регионального управления НКВД, партийным руководителем региона и прокурором) – членами региональных «троек», без вызова обвиняемого, только на основании заключения следователя НКВД.

Конечно, можно пытаться оправдать подобное истребление собственных граждан благими целями: вокруг были враги, и лучше было перестраховаться, убив пару-тройку сотен тысяч невиновных, чем оставить хоть одного виновного… Но, стоит повториться: какими бы ни были причины, убийство таковым и остаётся, и другого названия у этого преступления нет. А система «троек» - это орудие, которое Сталин создал именно для убийства. Ведь для осуждения преступников с целью наведения в государстве порядка уже существовала система правосудия и соответствующие законы СССР.

Результат: массовое убийство невиновных

В 1937-38 гг. по трем массовым спецоперациям («РОВСовской», «кулацкой» и «национальным») в Западно-Сибирском крае[7] было расстреляно не менее 62000 человек (см. приложение 1).

Более двух третей этих расстрелянных к настоящему времени реабилитирована.

Эта оценка базируется на точных подсчетах, проведенных в ряде регионах. Например, на территориях современного Алтайского края и Республики Алтай, процент реабилитированных из числа расстрелянных людей в 1937-38 гг. составляет не менее 87% (см. приложение 2).

Если конкретный человек реабилитирован, значит при проверке его дела органы прокуратуры не нашли никакой его вины в том, в чем его обвиняли чекисты.

Огромный процент реабилитированных по массовым операциям означает, что при их проведении чекисты расстреливали конкретных людей не за конкретные преступления, ими совершенные. Это значит, что люди были не виновны в том, в чем их обвиняли, за что их вырывали из жизни и убивали или направляли в тюрьмы или исправительно-трудовые лагеря.

Убийство невиновных – это не просто преступление, это умышленное преступление. И несправедливо осуждавшие и убивавшие невиновных людей чекисты – преступники, равно как и «великий вождь», разрешивший развернуться этой спецоперации на территории страны, которой он управлял.

В Западной Сибири в середине 1930-х гг. не было организованного антисоветского подполья. Не было и 20454 польских шпионов (расстрелянных по польской линии национальной операции). Не было 4960 немецких шпионов, равно как и 135 румынских, 1153 эстонских, 287 финских, 2412 латышских, 40 греческих, 33 иранских, расстрелянных по соответствующим «линиям» национальной операции.

До сих пор, спустя 80 лет после окончания массовых операций 1937-38 гг., не опубликовано и не предъявлено обществу ни одного дела, в котором были бы факты, свидетельствующие о реальной вине расстрелянных людей по тем преступлениям, в которых их обвиняли.

За исключением, быть может, самих чекистов. В базе данных общества «Мемориал» (https://nkvd.memo.ru) содержится информация о 1036 сотрудниках органов государственной безопасности, расстрелянных в 1938-1939-1940 гг. [8] Многие из них как раз и обвинялись в фальсификациях дел осужденных по массовым операциям. Сколько – неизвестно. Как правило, расстрелянных чекистов в период Большого террора не реабилитировали. А к делам нереабилитированных ФСБ до сих пор – спустя 80 лет - не допускает исследователей, в нарушение норм российского законодательства.

В итоге и жертвы, и палачи зарыты в общих ямах, которые являются молчаливыми свидетельствами совершенного преступления.

Расстрельные ямы

Весь Советский Союз был покрыт расстрельными ямами Большого Террора. К настоящему моменту только на территории России известно о более чем 200 местах массовых захоронений времен 1937-38 гг.  Но реальное их количество неизвестно до сих пор.

«Приговора по первой категории приводятся в исполнение в местах и порядком по указанию наркомов внутренних дел, начальников управления и областных отделов НКВД с обязательным полным сохранением в тайне времени и места приведения приговора в исполнение» - такое указание содержалось в оперативном приказе НКВД № 00447 [9].

В каждом регионе руководитель регионального управления НКВД издавал в развитие общего приказа 00447 свой приказ, в котором оговаривались места сосредоточения арестованных, места расстрелов, места захоронения заключенных. Для проведения массовых операций чекисты разделили каждый регион на оперсекторы, которые объединяли группу районов, примерно около десятка. В оперсекторе формировалась оперативная группа из сотрудников НКВД, ей придавались военизированные части, средства связи, транспорт, машинистки и шоферы из партийно-хозяйственных учреждений. Известен уникальный документ - стенограмма совещания, проведенного начальником УНКВД Западно-Сибирского края Мироновым 25 июля 1937 года с начальниками оперсекторов[10]. Начальник УНКВД обязует начальников оперсекторов согласовать с ним места захоронений расстрелянных:

«…Чем должен занять начальник оперсектора, когда он приедет на место? Найти место, где будут приводиться приговора в исполнение и место, где закапывать трупы. Если это будет в лесу, нужно чтобы заранее был срезан дерн и потом этим дерном покрыть это место, с тем, чтобы всячески конспирировать место, где приведен приговор в исполнение потому, что эти места могут стать для контриков, для церковников местом религиозного фанатизма. Аппарат ни коим образом не должен знать ни место приведения в исполнение приговоров, ни количество над которым приведены приговора в исполнение, ничего не должен знать абсолютно потому, что наш собственный аппарат может стать распространителем этих сведений. Я лично советовал бы для начальников секторов, где большое количество арестованных, над которыми будут приводиться приговора в исполнение, если есть там две-три тюрьмы – использовать несколько мест для приведения приговоров в исполнение. Не думайте, что это такое простое дело, по Мариинску, например, надо будет, примерно, привести в исполнение 1000 приговоров, в среднем по 30–40 каждый день. Особенно тяжело это будет в таких оперсекторах, как Черепаново. Я бы считал, что целесообразно иметь 2–3 места для крупных секторов, которые наметить самим и не приводить в исполнение приговора в районах, это как правило. В районах категорически запретить приведение приговоров в исполнение – делать это только в оперсекторах…

Пусть каждый из Вас сообщит 2–3 места лично на мое имя и мы утвердим эти места. Лучше всего в этом случае пользовать кладбище. С этим вопросом ясно…»

Приказы руководителей региональных УНКВД в развитие общего приказа 00447, переписка с руководителями оперсекторов, хозяйственные документы на выделение оружия, боеприпасов, машин, бумаги и т.п., - в региональных архивах УФСБ могли остаться документы, по которым можно было бы определить места захоронений. Однако работе исследователей препятствуют современные чекисты, не давая им доступа к документам региональных управлений НКВД 1930-х годов.

Общий перечень городов, в которых производились расстрелы, можно было бы получить из анализа такого источника, как акты о расстрелах. В ряде регионов исследователи анализировали акты о расстрелах и при составлении Книг Памяти жертв политических репрессий советского времени указывали в графе «место расстрела» информацию из актов[11]. Но такая информация есть не по всем регионам, а в настоящее время региональные управления ФСБ отказываются предоставлять исследователям этот источник – расстрельные акты 1930-х годов.

Важным источником информации о процедуре расстрелов и местах захоронений расстрелянных являются следственные дела на чекистов, осужденных за фальсификацию дел, хранящиеся в архивах региональных управлений ФСБ, а также надзорные дела и реабилитационные дела, которые могут храниться в региональных органах прокуратуры. Но и к ним, как уже отмечалось выше, в настоящее время нет доступа для исследователей.

Спецслужбы современной России скрывают улики преступления спецслужб тоталитарного государства – сталинского СССР. Но скрыть все следы массового преступления невозможно. В 1990-е годы многим историкам удавалось работать в архивах спецслужб, было обнародовано большое количество документов, свидетельствующих о совершенном преступлении. В том числе стала известна информация и о многих местах захоронений расстрелянных в массовых операциях 1937-38 гг.

На современных территориях Новосибирской, Томской, Кемеровской областей, Алтайского края и Республика Алтай, образовывавших в 1937 году Западно-Сибирский край, должно быть не менее 17 мест захоронений расстрелянных в массовых операциях. На настоящий момент 16 таких мест найдены в 13 населенных пунктах (см. приложение 3).

Перечень мест массовых захоронений более 62 000 граждан, расстрелянных в 1937-38 гг. на территории Западно-Сибирского края, приведен в следующей таблице.

Почему преступник возвращается на место своего преступления?

Некоторые ученые-криминалисты считают, что преступники возвращаются на место своего преступления, чтобы вновь пережить испытанные здесь ощущения... А чего хотят некоторые члены нашего общества, ставя памятник преступнику в самый центр круга из расстрельных ям, появившихся здесь по его умыслу?

Может быть, им хочется пережить то, что в свое время переживали жертвы? Или они уверены, что в тридцатых годах XX века обязательно оказались бы в ряду палачей?

Как бы там ни было, но сейчас преступник стоит на месте своего преступления, среди ям с трупами. И граждане, которые его туда установили, даже не задумываются, насколько красноречиво он выглядит в этом контексте.

// Опубликовано на сайте «Уроки Истории» 28 июня 2019. См. https://urokiistorii.ru/article/55889

ПРИЛОЖЕНИЕ 1

ПРИЛОЖЕНИЕ 2

ПРИЛОЖЕНИЕ 3