В Кремле состоялось заседание Совета по правам человека под председательством Владимира Путина
Сегодня в Кремле состоялось заседание Совета при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека под председательством главы государства Владимира Путина. Заседание началось с минуты молчания в память о члене СПЧ, главе Московской Хельсинкской группы Людмилы Алексеевой.
11 декабря 2018Сегодня в Кремле состоялось заседание Совета при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека под председательством главы государства Владимира Путина.
Заседание началось с минуты молчания в память о члене СПЧ, главе Московской Хельсинкской группы Людмилы Алексеевой.
Заседание посвящено вопросам нарушения прав граждан России за рубежом, активизации усилий государства и общества по искоренению случаев необоснованного насилия в местах лишения свободы.
ВИДЕОЗАПИСЬ ТЕЛЕКАНАЛА "РОССИЯ 24"
Стенографический отчет о заседании Совета по развитию гражданского общества и правам человека
В.Путин: Уважаемые коллеги!
Мы сегодня простились с Людмилой Михайловной Алексеевой. Думаю, каждый из вас со мной согласится в том, что это был светлый, мужественный и сильный человек. Она отстаивала справедливость так, как ей подсказывала совесть. И многие годы Людмила Михайловна участвовала в работе нашего Совета, была в этом кругу среди нас, очень многое сделала для того, чтобы Совет стал авторитетной структурой, и многое сделала для страны. Я прошу почтить память Людмилы Михайловны минутой молчания.
(Минута молчания.)
Сегодня у нас первое после плановой ротации заседание Совета. Его состав обновился более чем на треть. Я приветствую всех вас: и коллег, с которыми мы работаем уже не один год, и тех, для кого здесь в Совете, безусловно (я очень на это рассчитываю), открываются новые возможности для содействия развитию гражданского общества и защиты прав граждан.
В Совет вошли как известные люди, известные правозащитники, так и представители гораздо более молодого поколения. Все вы на деле доказали, что можете отстаивать и свою позицию, и интересы гражданского общества.
Хочу также поздравить всех вас со знаменательной датой – 25–летием деятельности нашего Совета. Ваша работа сегодня становится еще более значимой и востребованной, чем тогда, когда Совет создавался, потому что сегодня перед нами стоят новые масштабные задачи, они подробно обозначены в майском указе о национальных целях развития страны на ближайшие шесть лет.
Подчеркну особо: главный ориентир преобразования – повышение уровня и качества жизни людей, рост экономики, развитие науки, передовых технологий. Достижение здесь конкретных результатов должно быть использовано, прежде всего, на благо граждан страны. Все наши национальные проекты построены вокруг людей, но в этой связи хотел бы сказать и вот что. Все эти преобразования, новые технологии, новые проекты большие, масштабные, конечно, должны идти рука об руку с развитием самого общества, с повышением зрелости самого государства. При этом нельзя, безусловно, допустить, чтобы за решением глобальных задач прорыва потерялся и конкретный человек с его повседневными заботами и нуждами. И миссия Совета сегодня – помочь государству и обществу держать эти вопросы в зоне постоянного внимания.
Уважаемые коллеги! Совет всегда занимает активную позицию, когда грубо нарушаются права россиян, соотечественников, в том числе и в других странах. Это наша общая задача – отстоять права граждан России, где бы они ни находились, в любой точке земного шара. Рассчитываю на ваши выверенные и конструктивные предложения, чтобы наши совместные усилия здесь были также плодотворны.
Далее. Ключевой для деятельности Совета вопрос – содействие развитию гражданского общества. Собственно, это направление обозначено в самом названии нашего совета, и здесь немало задач, тем более что российское общество в последние годы стало намного активнее, а общественное мнение с развитием современных коммуникаций является все более действенной и эффективной силой.
Совет должен оставаться открытой и эффективной площадкой для обсуждения и разрешения любых и, конечно, в том числе так называемых резонансных тем. Я уверен, что некоторые из этих проблем мы будем обсуждать и сегодня.
Спасибо вам за внимание.
Давайте начнем работать. Михаил Александрович, пожалуйста.
М.Федотов: Спасибо. Уважаемый Владимир Владимирович!
В печальный день проходит сегодня заседание Совета. Столько сегодня сказано прекрасных слов о Людмиле Михайловне, столько раз прозвучало рефреном «вечная память». Но для нее, уверен, вечная память отмечается не мемориальными досками или присвоением имени школам, хотя и об этом тоже стоит подумать, а выполнением поручений, которые она диктовала буквально до последнего дня и которые нам теперь выполнять всем миром.
Я говорю «нам», имея в виду прежде всего новый состав Совета. Прошедшая ротация обновила его на одну треть, его персональный состав, но, слава богу, не изменила его правозащитную природу, о чем можно судить по недавнему заявлению Совета в защиту 77-летнего члена Московской Хельсинкской группы Льва Пономарева. Его многодневный арест заставляет вернуться к вопросу о необходимости совершенствования законодательства о митингах и демонстрациях и формировании культуры свободы собраний без издевательских отказов в согласовании, без неопознанных казачьих нагаек, но и без провокаций со стороны организаторов.
Вспомним, что Людмила Михайловна сама была задержана 31 декабря 2009 года на несогласованной акции на Триумфальной площади, а уже 31 октября следующего года она смогла найти компромисс с московской мэрией и добиться согласования точно такого же митинга на той же самой площади. Полицейские, которые совсем недавно тащили ее в автозак, вкрадчиво повторяли в микрофон, я это слышал собственными ушами и видел собственными глазами: «Граждане, проходите на митинг».
На Вашей прошлогодней встрече с Советом Людмила Михайловна говорила о милосердии, о необходимости дополнить систему региональных комиссий по помилованию аналогичной президентской комиссией. Она говорила: «Главное, чтобы такая комиссия была именно при Президенте». Я цитирую стенограмму: «Только Вы обладаете этим правом. Не передоверяйте его никому. Благодарность за помилование должна относиться только к Президенту и ни к кому более». Были у нее и предложения по формированию комиссии. Я опять цитирую: «Лучше всех Вам поможет определить таких людей Уполномоченный по правам человека Татьяна Николаевна Москалькова». К этому предложению Людмилы Михайловны я добавлю всего несколько штрихов. Во-первых, полагаю, что региональные комиссии по помилованию должны возглавляться региональными омбудсменами. Сейчас так сделано только в шести субъектах Федерации, а в большинстве регионов омбудсмены вообще не входят в состав комиссий по помилованию.
Во-вторых, в региональных комиссиях должно найтись место детскому омбудсмену, бизнес-омбудсмену, председателю Общественной палаты, председателю регионального СПЧ, если такой существует, и представителям правозащитных организаций.
В-третьих, региональные комиссии должны направлять свои рекомендации непосредственно в президентскую комиссию, сформированную на тех же самых принципах. Пока же они направляют свои рекомендации в специальное подразделение Администрации Президента, отвечающее за вопросы помилования. Там их предложения рассматриваются без всяких комиссий, исключительно аппаратным способом. И вот результат: если региональные комиссии поддерживают примерно 10 процентов просьб о помиловании, то келейно-аппаратный механизм пропускает только одного сотого из оставшихся. То есть если посмотреть в целом по всем обратившимся, это одна тысячная. И в результате что мы имеем? В 2000 году, пока президентская комиссия еще работала, Вы, Владимир Владимирович, помиловали 12836 человек. А в 2014 году, когда этой комиссии уже не стало, только двоих за год.
Кстати, есть регионы, где вообще нет ни одного помилованного за все эти годы. Ни одного за последние 17 лет. Это Санкт-Петербург, как это ни удивительно.
Еще одна тема, которую неизменно поднимала Людмила Михайловна на наших с Вами встречах, это тема амнистии. Пять лет назад Вы поддержали инициативу Совета объявить амнистию к 20-летию Конституции. Но разве 25-летие основного закона менее значимый повод для амнистии? Мы подготовили свои предложения, в ГПУ их рассмотрели и сказали: «Если будет принято политическое решение, нужно проработать проект с заинтересованными ведомствами, нужна тщательная проработка». Мы с этим стопроцентно согласны.
Жаль, конечно, что в последние годы мы вспоминаем о Дне Конституции только в круглые даты: проводим конференции, выставки, открытые уроки, а по прошествии юбилея снова будем числить День Конституции обычным рабочим днем, хотя и включенным в перечень памятных дат наряду с Днем российского студенчества и Днем российского парламентаризма. Поэтому, мне кажется, что для повышения престижа Конституции и Дня Конституции нужно вернуть Дню Конституции статус нерабочего праздничного дня, как было до 2014 года.
Еще одна проблема, о которой постоянно пеклась Людмила Михайловна, – соблюдение прав человека в местах принудительного содержания. Позорная история пыток осужденного Макарова в ярославской колонии №1 уникальна лишь тем, что видеозапись издевательств широко разошлась в интернете, и не реагировать на нее уже было нельзя. Она дала хорошую встряску и следователям, халатно относящимся к проверке заявлений потерпевших, и надзирающим за колониями прокурорам, и сотрудникам уголовно-исполнительной системы. Но чтобы урок действительно пошел впрок, нужны системные меры, включая повышение денежного содержания сотрудников. Сейчас средняя зарплата молодого инспектора системы исполнения наказаний – 16–18 тысяч рублей. Требуется налаживание реального общественного контроля, широкое внедрение систем видеофиксации с обеспечением доступа членов ОНК к видеозаписям.
Требуется искоренить неуместную цеховую солидарность, когда правоохранительные надзорные органы фактически закрывают глаза на преступления коллег.
И конечно, необходимо решительное обновление материально-технической базы ФСИН. Мы недавно познакомились в Санкт-Петербурге с работой нового следственного изолятора – «Кресты-2». Здесь сама обстановка, включая устройство камер, конструкцию мебели, многочисленных систем видеофиксации, способствует аккуратности, вежливости, сдержанности, дисциплинированности, а значит законности. И камеры здесь рассчитаны не по 4 квадратных метра на человека, а по 7, то есть как бы на вырост нашей уголовно-исполнительной системы. Здесь в длинных коридорах даже есть траволаторы (это бегущие дорожки, как в аэропорту). Но единственный смысл, который мы нашли в эти траволаторах, – это увеличить сметную стоимость объекта. Это единственное, больше они ни для чего не нужны.
И это при том, что в некоторых других СИЗО следственно арестованные вынуждены спать по очереди, а в расположенном неподалеку от «Крестов-2» СИЗО-5 есть камеры не на четыре или шесть человек, а на 120 – на 120 человек. Естественно, там сами собой заводятся криминальные порядки. Нам пообещали к весне прикрыть этот рассадник криминальной субкультуры, но сколько таких учреждений еще сохранится – вот вопрос.
Значительно сократить число обитателей наших мест принудительного содержания можно было бы за счет гуманизации мер ответственности в отношении иностранных граждан. Совет предлагает дополнить Уголовный кодекс новым видом уголовно-правового воздействия в отношении иностранных граждан, совершивших преступления небольшой или средней тяжести, – выдворение обвиняемого за пределы Российской Федерации с последующим запретом на въезд в течение нескольких лет. Одновременно следует ввести новый вид дополнительного наказания – выдворение за пределы Российской Федерации, чтобы отбывшему срок заключения иностранцу не приходилось долгие месяцы продолжать жить за решеткой в центрах содержания иностранных граждан в ожидании депортации. Сейчас таких людей тысячи.
Но самый опасный враг нашей правоохранительной системы – безнаказанность. Подробнее об этом расскажет сегодня член Совета Игорь Александрович Каляпин. На счету его организаций более 70 обвинительных приговоров по делам, по которым до этого были многократные отказы в возбуждении уголовных дел, а теперь эти приговоры вступили в силу, значит, отказы были незаконными, необоснованными. В этих делах правозащитники выступали на стороне потерпевших и помогли восстановить справедливость.
К сожалению, дорога к справедливости бывает очень долгой. Два года назад член Совета Евгений Николаевич Мысловский рассказывал Вам об уголовном деле в отношении трех чеченских парней, братьев Цетиевых и Ражапова, которых обвиняли в покушении на убийство и в хулиганстве. Благодаря настойчивости Совета справедливость восторжествовала. Сначала Следственный комитет прекратил дело о покушении на убийство в связи с отсутствием состава преступления, а буквально неделю назад Главное управление МВД по Москве прекратило дело о хулиганстве. А знаете, какое основание, Владимир Владимирович? В связи с непричастностью к совершению преступления, то есть их просто там не было. Это были другие люди, которые сейчас объявлены в розыск. И все это время – пять лет – люди находились под уголовным преследованием, три года они провели в СИЗО. И только благодаря помощи Совета, при этом, конечно, мы все время ссылались на то, что мы это дело докладывали главе государства, спасибо, мы все-таки добились того, что справедливость восторжествовала.
Чем опасны такие истории, когда невиновные люди оказываются за решеткой? Тем, что невиновные за решеткой, а виновные-то на свободе и творят новые преступления – вот что самое страшное.
Чем может помочь исправлению этой ситуации? Своим участием в формировании института независимого прокурора, о котором в свое время говорила Тамара Георгиевна Морщакова. Мы предлагаем Вашим указом создать постоянно действующую рабочую группу, в которую входили бы наиболее авторитетные представители Генпрокуратуры, СК, МВД, ФСИН, Верховного Суда и которые бы вместе с членами Совета разбирали обращения граждан по вступившим в силу решениям судов, которые вступили в силу, но вопрос об их справедливости и законности остался открытым. И такая рабочая группа могла бы докладывать Вам свои выводы, свои рекомендации и направлять материалы Генеральному прокурору уже для принятия процессуальных решений.
Нечто подобное имело место в середине 50-х годов прошлого века, когда специальная комиссия ездила по лагерям ГУЛАГа и пересматривала дела репрессированных.
Позднее, уже в 90-х и 2000-х годах эту работу проводила Прокуратура. Кстати, до сих пор, как это ни удивительно, большинство архивных уголовных дел на реабилитированных граждан продолжает носить гриф «секретно», хотя закон дает право родственникам реабилитированных знакомиться с пересмотренными делами и получать копии документов, это написано в законе о реабилитации.
Чтобы устранить коллизию, нужен указ, подобный ельцинскому указу от 23 июня 1992 года о снятии ограничительных грифов с законодательных и иных актов, служивших основанием для массовых репрессий и посягательств на права человека – указ в отношении архивных уголовных дел на репрессированных, реабилитированных граждан. Он мог бы серьезно подвинуть реализацию концепции госполитики по увековечиванию памяти жертв политических репрессий, которая была в свое время разработана Советом, Вами поддержана и по Вашему прямому поручению была утверждена Правительством в 2015 году.
Несколько дней назад Вы утвердили новый состав межведомственной рабочей группы, которой поручено координировать деятельность по реализации концепции. Подробнее о проблемах, связанных с сохранением исторической памяти, будет говорить Николай Карлович Сванидзе.
Я же только упомяну, что в следующем году завершается срок действия концепции, а дел еще очень и очень много, поэтому, Владимир Владимирович, большая просьба поручить Правительству пролонгировать действие концепции госполитики до 2024 года. Более того, именно в рамках этой концепции можно было бы реализовать идею Даниила Александровича Гранина, – я знаю, как Вы с ним были дружны, как его любили. Так вот, Даниил Александрович Гранин в беседе со мной говорил о своей мечте – покончить с последствиями Гражданской войны. Казалось бы, давно было, но в душах людей это осталось, и Вы об этом, кстати говоря, говорили, открывая «Стену скорби» в прошлом году. Так вот идея Даниила Александровича сводилась к тому, чтобы соорудить мемориал жертвам Гражданской войны. Потому что у нас есть многих памятников героям Гражданской войны, а вот о жертвах все забыли. В этом, видимо, Даниил Александрович был прав.
С сожалением приходится констатировать (здесь я возвращаюсь к Вашему вступительному слову, Владимир Владимирович), что положение с правами человека во всем мире ухудшается. Это чувствуют на себе и наши сограждане, которые волею судьбы оказались за рубежом. Мы знаем об их тяжелой судьбе. О том, что можно и должно сделать для облегчения их участи, сегодня расскажет член нашего совета Александр Семенович Брод.
В свою очередь член Совета Наталья Леонидовна Евдокимова расскажет об идее разработки национального плана действий в пользу прав человека. Такой документ стратегического планирования, будучи разработан Правительством совместно с гражданским обществом, мог бы стать четкой «дорожной картой» для последовательного решения проблем, связанных с правами женщин и детей, людей с дополнительными потребностями здоровья, национальных меньшинств, пенсионеров, молодежи, бездомных, безработных, малообеспеченных и так далее. Подобные планы реализуются в десятках самых разных стран мира: в Китае и в Финляндии, в Казахстане и в Армении, в Аргентине и в Испании – таких стран десятки.
Завершая выступление, хочу напомнить, что скоро исполнится 100 лет со Дня рождения Андрея Дмитриевича Сахарова. За свою научную деятельность по созданию ядерного щита страны он был трижды удостоен звания Героя Социалистического Труда, а в 1980 году за свою правозащитную деятельность он был лишен всех этих званий. Поскольку в современной России за правозащитную деятельность не отбирают заслуженные награды, а, наоборот, присуждают государственные премии, в частности, как Людмиле Михайловне Алексеевой, то, я думаю, было бы правильно, справедливо вернуть Андрею Дмитриевичу Сахарову его звание, которое он заслужил своей научной деятельностью. Мы предварительно проработали этот вопрос: возвращение звания возможно.
И, наконец. Наш Совет в этом году, Вы совершенно правильно сказали, тоже юбиляр – 25 лет. Подводя итоги пройденного пути, мы подготовили книгу, озаглавив ее «Президентский Совет по правам человека: искусство невозможного». Я в свое время объяснял, чем правозащитная деятельность отличается от политической, и сказал: «Известно, что политика – это искусство возможного, а правозащита – это искусство невозможного». Пример Людмилы Михайловны здесь очень показателен. Она своей жизнью показала, что, действительно, это – искусство невозможного, и она была мастером этого искусства.
В 13-м году, когда я, выступая на большой встрече с Советом, говорил о том, что мы готовы, хотим написать такую книгу, я Вас спросил: «Готовы ли Вы написать для этой книги предисловие?» Вот Ваш ответ, Владимир Владимирович: «Вряд ли это Вам поможет, но я с удовольствием». Владимир Владимирович, книжка получилась толстой. Мы можем рассчитывать на предисловие?
В.Путин: Я должен прочитать содержание.
М.Федотов: Естественно. Спасибо.
В.Путин: Спасибо Вам большое. Буквально несколько слов перед тем, как следующий коллега возьмет слово для своего сообщения, по поводу возможных изменений в закон о митингах, шествиях и так далее. Почему нет? Надо только подумать и взвешенное решение принять. Но я обратил Ваше внимание и на другие слова, по поводу Людмилы Михайловны Вы сказали, что она была задержана даже. Когда? В 11-м году?
М.Федотов: В 2009-м.
В.Путин: В 2009-м, а потом многое изменилось, и Вы добавили: «Она умела находить компромисс».
М.Федотов: Конечно.
В.Путин: Понимаете, значит, и в условиях действующего закона можно эти компромиссы находить, если есть желание их искать. Но тем не менее посмотреть на возможность каких-то корректировок в законе вполне возможно, почему нет?
Теперь дальше, по поводу очень важного конкретного вопроса, связанного с Комиссией по помилованию при Президенте. Ведь понимаете, мы когда ее ликвидировали и передали все в регион? Это в каком году было?
М.Федотов: В 2001-м.
В.Путин: В 200й-м. Было очень много нареканий, я Вам скажу откровенно, к деятельности этой Комиссии при Президенте. Она, очевидно совершенно, забюрократилась, и были даже определенные нарекания со стороны контролирующих правоохранительных органов. Там можно уже было начать привлекать членов этой комиссии за лоббирование, поэтому было принято решение отдать туда, как бы сделать это более демократичным, отдать в регионы. Но если вы видите, что там это не работает должным образом, давайте вернемся, посмотрим.
М.Федотов: Владимир Владимирович, дело не в этом. Как раз региональные комиссии – это была правильная идея. Мы их не предлагаем ликвидировать.
В.Путин: А как?
М.Федотов: Просто сейчас они направляют свои предложения в управление, где нет никакой комиссии. В том-то все и дело. Как раз завершить формирование системы комиссий. Региональные комиссии направляют в комиссию при Президенте. Комиссия при Президенте докладывает Президенту, Президент принимает решение. Все становится на свое место.
В.Путин: Понимаете, на практике к чему сводится? Окончательное решение комиссия и принимает. Я Вам честно скажу, там же фолиант такой приходит, примерно как этот том, Вы что думаете, что я подробно там все изучаю, что написано? Даже если я подробно почитаю, а некоторые читаю подробно, особенно если касается женщин с детьми, я стараюсь, некоторые вещи, я пишу «не согласен, помиловать». Но все прочитать внимательно, да потом у меня же и нет никаких данных, кроме того, что там написано. Я же по каждой бумажке не сверяюсь с данными правоохранительных органов, ФСБ, я доверяю тому, что подготовлено людьми, по-другому невозможно. Также как назначение судей, там тоже приходит вот такая стопка, я могу с каждым лично встретиться что ли? Нет. Я просто доверяю тем людям, которые готовят эти документы.
Давайте подумаем над совершенствованием этой работы. Я согласен посмотреть.
Вот Вы сказали о том, что в этой работе должны принимать участие омбудсмены на местах, наверно, точно это надо сделать, это само собой разумеется, мне кажется. Странно даже, что их там нет, если где-то их нет в этих комиссиях.
М.Федотов: В шести регионах они возглавляют комиссии, а в 24-х входят в состав комиссий. А в остальных вообще не входят.
В.Путин: Михаил Александрович, давайте подумаем и проработаем.
Теперь соблюдение прав человека в местах лишения свободы. Очень острая тема, согласен с Вами полностью. Я сейчас не буду даже перечислять все проблемы, которые были названы. Мы стараемся, в общем, держать это в поле зрения. Связано это, безусловно, в том числе и с бюджетными расходами – ничего не поделаешь. Но думать над этим нужно, в том числе и о повышении денежного содержания сотрудников, это понятно.
Что касается контроля со стороны правозащитных организаций над деятельностью этой системы, тут тоже надо усиливать, согласен.
Значит, теперь по поводу либерализации наказаний иностранным гражданам: вместо уголовного наказания или вместо лишения свободы, штрафов отправлять их на Родину – не согласен. Ведь, смотрите, мы поставим граждан России и иностранцев в разное положение, а за одно и то же деяние может оказаться российский гражданин за решеткой, а иностранец просто отправится на Родину – вот какое наказание для него. Это первое.
Второе. Ведь у нас с большинством стран СНГ нет визового режима: выслали на Родину, он сел на самолет в нашем аэропорту и прилетел в другой город Российской Федерации, вышел и пошел себе гулять. И все. И наказание закончилось. Надо подумать, ладно? Хотя, конечно, там люди сидят десятками в одной камере. Это недопустимо абсолютно, полностью согласен.
Теперь Институт общественных прокуроров. Я не забыл это. Не то что, вы знаете, поговорили, и все забылось. Нет, я провел консультации и с Генпрокуратурой, и с Верховным Судом, и с другими коллегами, с экспертами, кстати говоря. С одной стороны, вроде бы да, вроде бы неплохо, но, с другой стороны, вызывает опасения, что таким образом может быть создана параллельная система юстиции и судопроизводства. Есть одна работающая, нормальная, функционирующая плохо, хорошо, но вопрос в совершенствовании ее работы, придании ей более независимого характера и так далее. А здесь возникает параллельная, которая будет работать по своим законам. Очень тонкий вопрос. Я не говорю, что это нереализуемая идея, но нужно очень внимательно посмотреть. Я боюсь, что она будет либо нереализуемая, либо, если оттуда выхолостить все, что предлагалось, тогда она будет бесполезной. Надо внимательно посмотреть. Давайте подумаем.
М.Федотов: Владимир Владимирович, если Вы нам поручите вместе с ГПУ этот вопрос внимательно посмотреть, то мы, конечно же, все сделаем.
В.Путин: Хорошо, Михаил Александрович, спасибо большое.
Пожалуйста, Александр Семенович Брод.
А.Брод: Уважаемый Владимир Владимирович, на прошлом заседании Совета с Вашим участием тема правовой защиты россиян и соотечественников за рубежом поднималась, и Вами было подготовлено специальное распоряжение создать межведомственную рабочую группу по обеспечению правовой защиты россиян за границей, включив в нее представителей НКО. Эта группа была сформирована, состоялось несколько заседаний с участием правозащитников, адвокатов, представителей Генеральной прокуратуры, Следственного комитета, профильных департаментов, Министерства иностранных дел. Были подготовлены соответствующие рекомендации. Тем не менее в последние годы мы видим, что значительно возросло количество нарушений прав россиян и соотечественников, которые проживают временно или постоянно за пределами Российской Федерации. Защита россиян за рубежом обозначена как приоритет в контексте укрепления международного гуманитарного сотрудничества и прав человека в концепции внешней политики России, которая была утверждена в 2016 году.
Нарушения прав россиян и соотечественников многоплановые, и касаются широкого спектра проблем, включая незаконные задержания и аресты, создание препон для дипломатической, журналистской работы, вмешательство в частную жизнь, клевету и провокации. Без разрешения этой проблемы невозможно подлинное равноправие в международных отношениях, как и их возвращение в правовое русло. В противном случае дипломатия будет вытеснена культом грубой силы.
Следует также иметь в виду, что нарушения прав россиян – это не отдельные случаи практики двусторонних отношений между Россией и Западом, а это часть широкого контекста, касающегося соблюдения, вернее, несоблюдения стандартов прав человека в мире. Отмечается широкое распространение практики экстрадиции в США граждан Российской Федерации, которые были подвергнуты задержаниям или арестам в третьих странах. Случаи высылки российских дипломатов превращаются в откровенную кампанейщину, нацеленную на дискредитацию России, укрепление ее негативного имиджа, как главного нарушителя международного права и миропорядка.
В последние годы значительно актуализировалась проблема соблюдения прав детей и их родителей, проживающих за границей. Как правило, речь идет о грубом вмешательстве в личную жизнь людей, нередко сопровождаемом изъятием детей из их семей, жесткими приговорами в отношении родителей. Усиливается давление на активистов русскоязычных неправительственных организаций и правозащитников за рубежом. Русский мир, под которым понимаются российские соотечественники или просто люди, которые симпатизируют России, намерено демонизируется.
Один из последних примеров. Недавно Вы вручали медаль Пушкина, государственную награду, Сергею Провоторову, он является руководителем организации соотечественников «Русское содружество», живет в Полтаве. И вот буквально несколько дней назад прошли обыски в его квартире, у его сотрудников, возбуждено уголовное дело по 110-й статье Уголовного кодекса Украины «Посягательство на территориальную целостность страны». Люди арестованы, и им грозит приговор – три года лишения свободы. И таких примеров очень много.
Инициаторы антироссийских политических и информационных кампаний принципиально не заинтересованы в существовании точки зрения, альтернативной той, где Россия представлена только в негативном свете. Как следствие, мы видим беспрецедентное давление на журналистов, экспертов, выступающих по различным политическим и социально-экономическим вопросам.
Политика, нацеленная на приведение истории к единому стандарту, также представляет собой серьезный вызов правам россиян и соотечественников за рубежом. Зачастую акции по демонтажу, переносу или сносу памятников, мемориалов, сопровождаются насилием в отношении тех, для кого эти символы представляют ценность. И даже если в том или ином случае прямого насилия нет, то акции по разрушению памяти о прошлом – это часть широких кампаний. Законодательные акции, шумные пиар-кампании, информационные войны, использование языка ненависти в социальных сетях – все это неотъемлемые части вандализма.
Дискриминационные практики в отношении граждан России за рубежом многообразны. Это и давление на свободу слова, и неправовые экстрадиции, и вмешательства в личную жизнь, и препятствие профессиональной общественной деятельности, дипломатической, журналистской, экономической, правозащитной, научной. Наряду с санкциями и политическим давлением они являются частью инструментария новой «холодной войны», а поэтому должны получить адекватную оценку и эффективный ответ. Ответные действия со стороны российского государства и общества не могут сводиться к спорадическим обличительным действиям, они должны иметь системный характер. В связи с фактами и тенденциями, обозначенными в этом выступлении, я предлагаю готовить регулярные ежегодные доклады Министерства иностранных дел Российской Федерации о положении с правами граждан России и соотечественников за рубежом. Аналогичные доклады тематического характера – «Свобода слова», «Нарушения прав в пенитенциарной системе и ювенальной юстиции за рубежом» – следует публиковать в Общественной палате России, нашему Совету, различным институтам омбудсменов, уполномоченным по правам человека, правам ребенка. Эти доклады следует переводить как минимум на языки ООН и делать предметом широкого экспертного обсуждения как в России, так и за ее пределами.
Необходимо продолжить работу созданной по Вашему поручению группы при Министерстве иностранных дел Российской Федерации, которая координировала бы представителей НКО, юристов, дипломатов, журналистов для мониторинга фактов дискриминации граждан России за рубежом, и выработке механизмов правового и политического реагирования.
Стоит поставить вопрос о создании действующего на постоянной основе механизма координации действий с зарубежными правозащитными структурами по проблемам защиты граждан России и соотечественников. Без этого задача продвижения российского позиции до зарубежных партнеров проблематична. Такой механизм особенно важен в плане информационного противодействия дискредитирующим Россию кампаниям, а также возникающим время от времени дискриминационным практикам. Кстати, по линии нашего совета такая работа уже началась, состоялись встречи с аналогичными советами за рубежом, в частности в Республике Молдове. Продолжаются поиски контактов с зарубежными деятелями науки, культуры, общественниками и адвокатами.
Стоит предусмотреть пути поддержки профильных НКО, которые успешно оказывают гражданам России, соотечественникам правовую защиту, способствовать развитию международной деятельности этих НКО, в том числе на различных международных площадках – ООН, Совета Европы, ОБСЕ и других.
Стоит подумать о создании международной правозащитной организации, включающей правозащитников из разных стран для эффективной координации деятельности по защите россиян и соотечественников за пределами России. Такой опыт у нас есть: существовала международная организация «Мир без нацизма». Стоит оказать содействие в продолжении ее работы.
И, наконец. Необходимо активнее развивать взаимодействие по линии новых СМИ – имеются в виду социальные сети, блоги, телеграм-каналы; продвигать сетевые проекты, нацеленные на продвижение идей и практик правовой защиты россиян и соотечественников за рубежом, а также критического освещения имеющихся дискриминационных практик.
Закончить я бы хотел словами известного философа, экономиста Адама Смита: чтобы научить людей любить справедливость, надо показать им результаты несправедливости. Я думаю, что наш Совет и партнерские неправительственные организации могли бы выполнить эту миссию.
Спасибо.
В.Путин: Спасибо большое.
Мы, безусловно, свою позицию давно обозначили по поводу поддержки наших соотечественников за рубежом, но Вы правы. Александр Семенович, Вы правы. Эта работа не поставлена на системную основу. Она не имеет достаточной глубины, не оформлена так, как по-современному можно было бы это сделать, причем я согласен с Вами, с привлечением Ваших коллег из-за рубежа. Там достаточно порядочных людей, которые готовы занимать такую гражданскую позицию. Давайте все Ваши решения проработаем, заложим их в проект поручения и постараемся сделать хотя бы самое главное из того, что Вы предложили.
М.Федотов: Владимир Владимирович, можно буквально несколько слов?
В.Путин: Конечно.
М.Федотов: Александр Семенович рассказал о том, что мы недавно подписали Меморандум о взаимопонимании с Советом гражданского общества при Президенте Республики Молдова. Сейчас готовимся подписать такой же документ с Национальным центром по правам человека Республики Узбекистан при новом Президенте. Это уже стало реальным делом. Кстати говоря, в других странах есть такие советы, которые похожи на наш. Недавно я встречался с руководством такого совета. Он называется Национальный совет по правам человека Греческой Республики. Они тоже готовы с нами сотрудничать.
Но, как мы выяснили, есть такой Совет по гражданским правам и в Соединенных Штатах Америки. Возглавляет его человек (это общественный деятель), назначенный Президентом государства на шесть лет. В состав этого совета тоже входят люди, назначаемые государством. Функции их очень похожи на наши функции. Мы к ним обратились со словами: «Давайте наладим сотрудничество, давайте будем обмениваться информацией, мы будем здесь разбираться с правами американских граждан, помогать им (они же тоже могут оказаться в тяжелом положении), а вы будете в свою очередь в Америке заниматься защитой прав наших граждан». Знаете какой был ответ? Они нас послали, даже не очень вежливо, к сожалению. Сказали: «Нет, мы не имеем полномочий вступать в отношения с иностранными правительственными структурами». Хотя наш Совет на общественных началах работает. Все члены Совета работают на общественных началах. Спрашивается: почему же мы вдруг правительственной структурой оказались? Может быть, нам все-таки как-то попытаться их убедить в том, что от диалога больше толку?
У нас Андрей Владимирович Бабушкин в свое время на одном из заседаний в регионе, выступая, произнес, по-моему, замечательную фразу, он сказал: «Давайте помнить: или диалог, или некролог». Вот мы точно за диалог.
Спасибо.
В.Путин: Вряд ли вам удастся кого-то убедить. Ваши коллеги в США – люди дисциплинированные и встроенные в систему, вот это нужно четко себе представлять. И так практически по каждому направлению жизнедеятельности государства, да и общества. Там есть люди, которые ведут себя несистемно, но и они встроены в систему, даже несистемщики. Там ничего неожиданного не происходит, уверяю вас. Даже борьба, которая там сейчас развернулась и никак не прекращается вокруг Президента, его решений, она тоже – часть системы на самом деле, но просто система немножко потрескивает. Но убедить вам вряд ли кого-то удастся, наоборот, это будет выглядеть так, что мы заинтересованы или Вы заинтересованы в этом больше, чем они сами. Поэтому диалог – пожалуйста, Вы же предложили. Я думаю, что если мы будем всегда открыты для этого диалога, этого достаточно.
Ну что там говорить? Я сейчас не хочу вдаваться, но когда полиция стреляет в безоружных людей, в том числе в женщин просто так: ну убегает женщина, из машины выскочила, нарушила, убегает. Ну что, убить ее нужно обязательно? Но убивают же, стреляют на поражение, и ничего. А эта девушка несчастная, наша Бутина, сидит, ей грозит 15 лет лишения свободы. За что? Я когда услышал, что вокруг нее что-то происходит, – у нас публичное мероприятие, но мне здесь скрывать нечего, – я для начала просто опросил всех руководителей наших спецслужб: кто такая? Никто о ней вообще ничего не знает, единственное, что о ней кто-то чего-то знает – в Совете Федерации, она там у кого-то из замов что ли работала. Все. Ей за это 15 лет может там быть назначено? Это вообще что такое? Я не знаю, что они там придумывают и что ей накрутят на эти 15 лет. Или там сотрудник Аппарата Совета Федерации: тоже задержали, отпустили потом.
Конечно, все, что Вы предложили, надо над этим просто поработать системно. Насколько это поможет, трудно сказать, но делать это нужно безусловно.
Николай Карлович, пожалуйста.
Н.Сванидзе: Спасибо.
Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!
15 августа 2015 года была утверждена Концепция государственной политики по увековечиванию памяти жертв политических репрессий. О ней говорил Михаил Александрович. В какой-то мере буду, по ряду сюжетов, его повторять и, может быть, разворачивать здесь.
Были достигнуты, как принято говорить, определенные успехи. О них речь идет в письменном докладе, который имеется. Я бы хотел здесь сейчас упомянуть об открытии «Стены скорби» в Москве при Вашем участии, Владимир Владимирович, о Стене памяти на месте расстрелов в Коммунарке. Отдельно хотел бы сказать о гражданской инициативе «Последний адрес» по установлению по всей стране памятных именных табличек на домах, из которых людей забирали на смерть.
Очень много проблем есть, предложений. На них я остановлюсь подробнее, с Вашего позволения.
Сегодня, в день 100-летнего юбилея Александра Исаевича Солженицына я хотел бы привести данные социологических опросов, которые касаются знаний о репрессиях. По данным социологов, это октябрьский опрос ВЦИОМ этого года, на вопрос: «Знаете ли Вы, что в СССР имели место преследования по политическим мотивам?» 19 процентов респондентов ответили, что впервые об этом слышат. При этом самая низкая информированность в вопросе о политических репрессиях наблюдается среди молодежи – почти половина, 47 процентов опрошенных в возрасте от 18 до 24 лет говорят, что никогда ничего о них не слышали. Те наши граждане, которые не в курсе репрессий, тем более не знают и того, что репрессии – очень важная, но не единственная характеристика сталинизма. Сталинизм – это основанная на рабском труде преступная тоталитарная система, которая в целях самосохранения вечно занята поиском врагов, внутренних и внешних. Это подавление человека, его жизни, достоинства и прав. Это отсутствие независимого суда, который превращается в репрессивный инструмент спецслужб, то есть лицемерный произвол вместо правосудия.
Руководствуясь очевидной необходимостью продолжения работы по восстановлению исторической справедливости, Совет обращается к Вам, Владимир Владимирович, то, что говорил Михаил Александрович, с просьбой дать поручение Правительству Российской Федерации продлить действие концепции государственной политики по увековечиванию памяти жертв политических репрессий на пять лет до 2024 года, потому что до сих пор действует до 2019 года, этого мало.
Ядро этой концепции – сохранение памяти, создание мемориальных объектов в местах массовых захоронений. Однако Совет, руководствуясь опытом последнего времени, отмечает, что необходимо огородить историческую память репрессированных в годы большевистского террора от попыток вновь переписать историю, то есть от попыток, в данном случае, именно фальсифицировать историю. Для этого выбираются различные поводы, иногда связанные с личным преследованием. Так, сейчас на новый этап вышло уголовное преследование Юрия Алексеевича Дмитриева, который руководил поисковыми экспедициями, обнаружившими места массовых захоронений в урочище Сандармох. Дмитриев – составитель и издатель книги памяти жертв политических репрессий 30–40-х годов в Карелии. Дмитриев – председатель карельского регионального отделения общества «Мемориал». В связи с этим Совет считает необходимым обратить Ваше, Владимир Владимирович, внимание на абсурдную ситуацию с международным историко-просветительским и правозащитным обществом «Мемориал».
Одна из старейших правозащитных организаций России, основанная замечательным историком-правозащитником, в прошлом политическом зеком Арсением Борисовичем Рогинским, ныне покойным, на протяжении двух лет вынуждена работать с клеймом иностранного агента. При этом судом фактически признано, что деятельность международного «Мемориала» является политической как раз в той части, которая содействует реализации концепции государственной политики по увековечиванию памяти жертв политических репрессий, то есть это очевидный нонсенс.
Прошу Вас, уважаемый господин Президент, дать указание Минюсту вернуться к вопросу о законности нахождения международного общества «Мемориал» в реестре иностранных агентов.
Смею предположить, что положительное решение по «Мемориалу» развяжет ситуацию с уголовным преследованием руководителя Грозненского представительства правозащитного центра «Мемориал» Оюба Салмановича Титиева. Совет на протяжении длительного времени с тревогой следит за этим делом.
Чтобы закончить тему проблем, связанных с обществом «Мемориал», я бы хотел сказать, что есть серьезная проблема другого свойства, связанная с помещением в Питере общества «Мемориал». Но здесь я бы хотел оставить возможность высказаться человеку, который более меня компетентен в этом, а именно – Наталье Леонидовне Евдокимовой, она – питерская, она будет выступать сегодня, надеюсь, скажет об этом несколько слов, это важно.
Если «Мемориал», восстанавливающий судьбы безвинно погибших, не будет называться иностранным агентом, если школьников будут возить на места массовых захоронений: или в открытый историком Дмитриевым в Карелии, или в Левашово под Петербургом, или в Бутово в Москве, их очень много по всей стране, то эти дети никогда не будут затрудняться в оценках сталинизма и не забудут о политических репрессиях.
В связи с этим Совет обращается к Вам, господин Президент, с просьбой, во-первых, рассекретить архивные документы периода массовых политических репрессий, о чем говорил Михаил Александрович.
Во-вторых, главам субъектов Российской Федерации обеспечить включение в образовательные программы для учащихся старших классов проведение тематических экскурсий в места, связанные с памятью жертв политических репрессий.
Третье. Министерству просвещения Российской Федерации обеспечить разработку методических рекомендаций по проведению уроков и иных форм учебных занятий по изучению учащимися старших классов событий, связанных с политическими репрессиями в Советском Союзе.
По мнению членов Совета, одним из ключевых тезисов концепции является следующий: недопустимыми являются продолжающиеся попытки оправдать репрессии особенностями времени или вообще отрицать их, как факт нашей истории. Всем очевидно, что это тема неослабевающей остроты, и неопределенность, нечеткость государственной позиции этой остроты только добавляет.
Но есть времена в нашей истории, – здесь я еще раз повторю то, что говорил Михаил Александрович, присоединяюсь к его просьбе, к его предложению, – есть времена в нашей истории, в отношении которых общественное противостояние исчерпало себя, и мы можем уже не делить наших предков на правых и виноватых, на победителей и побежденных, я имею в виду период Гражданской войны в России. Я говорю о «белых» и «красных», погибших в той братоубийственной мясорубке. Мне кажется, мы дожили до того времени, когда можно поставить единый мемориальный символ, говорящий о том, что Гражданская война – это трагедия всей страны.
И последнее, наконец. Еще одна тема, которой коснулся Михаил Александрович, но, думаю, что Людмила Михайловна не простит, если я не разверну эту тему. Последнюю свою в жизни подпись за день до смерти Людмила Михайловна поставила под заявлением с требованием освободить Льва Александровича Пономарева. Лев Александрович Пономарев получил сначала в Тверском райсуде Москвы 25 суток административного ареста за перепост, а затем в Московском городском суде срок, я считаю, издевательский, снизили до 16 суток. Это был перепост сообщения, не призыва, о прогулке родителей и детей, проходящих по двум очень сомнительным и мутным делам, так называемые «Новое величие» и «Сеть». Это плохие дела, Владимир Владимирович, там пытки, провокации и уже очень тяжелые последствия для здоровья молоденьких девочек, одна из которых несовершеннолетняя. И у меня, и у Михаила Александровича есть на руках медицинские документы, они производят впечатление. Родители сообщили о своем желании в поддержку своих детей: без лозунгов, без призывов пройти по улице. За перепост этого сообщения Льва Александровича Пономарева осудили как хулигана.
Между тем Лев Александрович – не хулиган, он доктор физико-математических наук, соратник Людмилы Михайловны, он был доверенным лицом Андрея Дмитриевича Сахарова, он принципиальный противник насилия, он пацифист, ему 77 лет, и его репутация чиста как свежевымытое стекло. Это стыд и позор для меня лично, что в день похорон Людмилы Михайловны и в день 100-летия Солженицына Лев Александрович Пономарев сидит в кутузке. Я не юрист, поэтому мне трудно судить юридическую составляющую этого дела, я могу судить только о морально-этической, о чем я Вам доложил. Но в городском суде Льва Александровича защищал член нашего совета – Генри Маркович Резник, который разбирается в юриспруденции лучше, чем я, и он считает, что решение обоих судов было неправосудным, поскольку отсутствует состав преступления.
Наш совет уже сделал заявление по этому поводу, и под этим заявлением стоит последняя подпись Людмилы Михайловны. Я прошу Вас, уважаемый Владимир Владимирович, дать поручение Генеральному прокурору проверить законность осуждения Пономарева.
Спасибо.
В.Путин: Если позволите, я тем, что Вы закончили, я несколько слов скажу на этот счет. Я, конечно, попрошу Юрия Яковлевича Чайку посмотреть повнимательнее. В то же время ставить под сомнение сейчас в этом нашем разговоре справедливость принятого судом решения мне очень трудно, как Вы понимаете, просто невозможно. Есть суд, он принял решение, потом второе решение. Я, разумеется, исходил из того, что эта тема всплывет, само собой разумеется. У нас все-таки Совет особый, и люди здесь особые собрались, и было бы странно, если бы эти вопросы не прозвучали. Но что я увидел из той справки, которую прочитал: речь шла о призывах к несанкционным митингам, шествиям и так далее. Мы же с вами не хотим, чтобы у нас были события, похожие на Париж, где разбирают брусчатку и жгут все подряд, и страна потом погружается в условия чрезвычайного положения.
Вначале Михаил Александрович сказал, что Людмила Михайловна могла находить компромиссы, и все-таки договорилась с властями о том, чтобы эти митинги или какие-то массовые мероприятия были разрешены, и все было встроено в нормальное течение событий. Но, мне кажется, что нужно к этому стремиться всем. Но меня, честно говоря, забеспокоило то, что Вы сказали по поводу того, что совершаются какие-то правонарушения в отношении несовершеннолетних в рамках тех организаций или движений, я не знаю, что это такое.
Н.Сванидзе: Это официальные название дел – «Новое величие» и «Сеть». Вам не докладывали об этих делах?
В.Путин: Нет. И, безусловно, с этим нужно поразбираться.
Н.Сванидзе: Я согласен с Вами, это было бы здорово.
В.Путин: Да. Теперь по поводу Вашего замечания о том, что многие – 47 процентов, Вы сказали, я даже записал – из молодых людей ничего не знают о репрессиях. Тяжелое чувство возникает, конечно. Но Вы знаете, что происходит? Посмотрите, если Вы спросите у молодых людей наших, проведете опрос, многие из них не скажут, кто был первым космонавтом. И уж точно совершенно многие будут уверены, что это был американский какой-нибудь астронавт. Это сто процентов. А если спросите, какое главное мемориальное кладбище в Петербурге, ну, уверен, что в других городах, кроме самого Петербурга, да и в Питере уже, наверно, не многие знают, а в других городах точно никто ничего не скажет. Это общая проблема.
Мы должны, конечно, сами знать и ничего не забывать и идущим за нами поколениям передавать эти знания, объективные знания о нашей истории. Поэтому я поддерживаю Ваши предложения, связанные с тем, что необходимо эту работу усилить, придать ей совершенно другое качество и значение. Мы постараемся отразить это в решениях сегодняшних.
И к завершающей части я тоже еще обращусь, посмотрю на это.
Спасибо Вам большое.
М.Федотов: Владимир Владимирович, можно два слова по поводу дела организации «Сеть»? Я не буду говорить ни слова о том, по поводу чего их обвиняют, не знаю, но я разговаривал с людьми, которые написали заявление о том, что к ним применяли пытки электрошокером. И последующие проверки военного следственного управления показали, что ничего не было.
В.Путин: А при чем здесь военное следственное управление?
М.Федотов: А потому что применяли к ним пытки сотрудники ФСБ. И военные следователи, военное следственное управление, они сказали: «Да, действительно, там были моменты, когда применялся электрошокер, но исключительно для того, чтобы воспрепятствовать попытке побега из микроавтобуса». Мы с Евгением Николаевичем Мысловским (а Евгений Николаевич в отличие от меня профессиональный следователь, он 25 лет был старшим следователем по особо важным делам при Прокуроре РСФСР, он считался одним из лучших следователей нашей страны, я его знаю как человека кристальной честности и высочайшего профессионализма), на встрече с руководством военно-следственного отдела в Санкт-Петербурге он им задавал вопросы, а они не могли на них ответить, потому что он спрашивал: «Скажите, а вы сделали схему расположения мест в этом микроавтобусе? Вы провели эксперимент, вы посмотрели, можно из этого микроавтобуса на ходу выскочить или нельзя?» И так далее. То есть там не была проделана серьезная работа, и я даже скажу почему. Они просто боятся. Видимо, боятся.
В.Путин: Почему?
М.Федотов: Поэтому я встречался с Александром Васильевичем Бортниковым и говорил ему: «Александр Васильевич, у меня гораздо больше надежды на Вашу службу собственной безопасности. Пожалуйста, поручите им проверить. Если, действительно, были факты применения пыток, то это страшная вещь, и это немедленно надо прекратить».
В.Путин: Михаил Александрович, согласен с Вами полностью. Нужно проверить. Единственное, что мне сейчас приходит в голову, Вы сказали, что обвинения были сформулированы и выявлены только против сотрудников ФСБ, но сотрудники ФСБ не работают в этих автобусах. Понимаете? Их там нет физически. Там работает или Росгвардия, либо полиция. Там нет сотрудников ФСБ.
М.Федотов: Это не автозак.
В.Путин: Давайте мы внимательно посмотрим. Меня очень беспокоит то, что Вы сказали, реально, беспокоит. Это абсолютно недопустимо. С этим нужно поработать. Разберемся.
Н.Сванидзе: Владимир Владимирович, извините бога ради. К тому, о чем Вы сейчас говорили, о чем коллеги говорили минуту назад. Михаил Александрович говорил о деле «Сети». В деле «Нового величия» другая очень серьезная проблема, которой надо заняться. Там провокация, которая лежит в основе всего дела. То есть молодые ребята, сотрудник некий – сотрудник, работник, кто он – не знаю, – засланный казачок, взрослый, который собрал, организовал, дал название, сказал: «Что вы тут дурью маетесь? Давайте мы сделаем организацию, создадим, дадим ей название, направим ее против властей». И ребята пострадали из-за этого. Вот этим занимался Пономарев, и это лежит в основе этого перепоста, из-за которого он пострадал и сейчас сидит в тюрьме.
В.Путин: Надо посмотреть. То есть Вы говорите, что гапоновщиной какой-то они там занимались. Давайте посмотрим.
Н.Сванидзе: Совершенно верно. Именно так.
В.Путин: Я вообще первый раз это слышу. Я посмотрю. Хорошо?
Н.Сванидзе: Спасибо.
В.Путин: Пожалуйста, Наталья Леонидовна.
Н.Евдокимова: Спасибо большое.
Уважаемый господин Президент! Уважаемые коллеги! Я сначала скажу пару слов по реплике, полученной от Николая Карловича. Как раз сейчас наша самая, я считаю, уважаемая, но, во всяком случае, старейшая организация Петербургский «Мемориал» остается без помещения. 30 лет как она создана, 21 год как она работает в этом помещении на Разъезжей, 8. Но я не хочу сейчас в подробностях, потому что мы договорились с Сергеем Владиленовичем, эту проблему сейчас решают. Я думаю, что эта несправедливость будет отменена. Нельзя так с такими организациями себя вести. Там есть проблема, и, я думаю, она будет решена.
В.Путин: Извините, пожалуйста, что там? У вас закончился договор аренды или что там?
Н.Евдокимова: Да. Владимир Владимирович, там закончился договор аренды. В сентябре этого года они получают информацию от КИО (это бывший КУГИ, сейчас это Комитет имущественных отношений Санкт-Петербурга) о том, что перед принятием коллегиального решения, а Вы знаете, есть такая комиссия у нас по предоставлению аренды государственных помещений, принадлежащих городу, им отказано, учитывая мнение правоохранительных органов. Потом это мнение мы никак не можем разобрать – что за мнение, откуда оно взялось. Но сейчас Сергей Владиленович обещает там какие-то судебные дела, чего я не знаю, мы с этим разберемся, потому что это просто безобразие, понимаете? На пустом месте, это старики, которые остались с тех времен, либо их потомки, и, собственно, они занимаются социальной защитой вот этих репрессированных граждан, либо детей репрессированных. Ни о какой политике речи не идет.
В.Путин: А где находится само помещение?
Н.Евдокимова: Разъезжая, 8, это недалеко от метро «Владимирская».
В.Путин: Ну да, то есть самый центр.
Н.Евдокимова: Это центр, да, и они занимают его сто лет. Ну, не сто лет.
В.Путин: Я думаю, что правоохранительные органы здесь ни при чем, просто это центр и помещение хорошее, вот и все. Скорее всего, все очень примитивно.
Н.Евдокимова: Ну, так хорошо бы, чтобы все-таки было справедливое решение.
В.Путин: Хорошо, давайте посмотрим.
Н.Евдокимова: Спасибо большое.
А теперь к теме моего доклада, который уже анонсировал Михаил Александрович. Я буду говорить о национальном плане действий в области прав человека.
Вообще говоря, как уже сказал Михаил Александрович, эти планы действуют во многих странах. Я посмотрела, в 155 странах только действуют национальные планы действий в области защиты прав ребенка. Теперь все эти национальные планы действий можно разделить на два класса. Первый – это общие, которые касаются всех прав человека в целом, а второй – это специфические, например, такие как для женщин, молодежи, инвалидов, пожилых людей и так далее. Основной принцип разработки и создания таких национальных планов действий – это публичность и совместная разработка их с представителями гражданского общества. Структуры ООН, а именно – программа ООН по развитию человека предлагает разработку общего плана и дает методические указания, ЮНЕСКО – по правам в сфере образования, ЮНИСЕФ (Детский фонд) предлагает такие планы в области защиты прав ребенка и прав женщин.
При этом национальные планы действий в области прав человека принимаются вне зависимости от уровня экономического развития страны, от качества жизни ее граждан, от режима власти. При этом ставятся абсолютно разные задачи. Например, преодоление экстремальной бедности – это один край, а второй – достижение глобального социального партнерства. Причем эти национальные планы действуют во времени. После окончания планов, срока их действий анализируются результаты действия этих планов и разрабатываются следующие планы, уже основываясь на достижениях предыдущих.
Я могу сказать, что в Российской Федерации мы не с нуля будем начинать, если мы этим займемся. У нас есть национальный план действий в области прав ребенка и национальный план действий в области защиты прав женщин.
Что касается планов действий в области прав ребенка, то первый был принят указом Президента еще в 1995 году, а затем указ Президента Российской Федерации от 1 июня 2012 года (как раз в День защиты прав ребенка) был принят национальный план – Стратегия действий в интересах детей на 2012–2017 годы. И Правительство Российской Федерации два раза своим постановлением принимало решение о первоочередных мероприятиях для реализации этого плана. Но вот он закончился в 17-м году. С моей точки зрения, необходимо подвести итоги и посмотреть, что делать дальше.
Что касается национального плана действий в области защиты прав ребенка, то в 17-м году, в прошлом году, как раз 8 марта в День женщин, распоряжением Правительства Российской Федерации была утверждена национальная стратегия действий в интересах женщин на 17–22-й годы. Вот эти два национальных плана, у нас один закончил свое действие, второй действует.
Но, кроме того, мы можем серьезно заняться развитием таких направлений в области защиты прав человека, как, например, защита прав инвалидов. Вы знаете, что у нас ратифицирована Конвенция о правах инвалидов, которая принята Генеральной ассамблеей ООН, в 12-м году мы ее ратифицировали. И федеральным законом «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» были утверждены эти вопросы по реализации Конвенции в различных законах Российской Федерации.
Далее, в области защиты прав заключенных и задержанных – то, о чем будет говорить Игорь Александрович Каляпин, и о чем уже начал говорить Михаил Александрович. Российская Федерация еще в 98-м году ратифицировала Европейскую конвенцию по предупреждению пыток, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания, и протоколов к этой Конвенции.
В области защиты прав на благоприятную окружающую среду в Конституции есть статья на эту тему, и федеральный закон принят об охране окружающей среды.
Далее, права ВИЧ-инфицированных у нас защищены законом Российской Федерации о распространении в Российской Федерации ВИЧ-заболеваний, вызывающих ВИЧ-инфекции.
Далее. Хорошо, чтобы были такие направления в этом общем стратегическом плане, национальном плане действий в области прав человека и права на культурное наследие, и права на образование, и права на достойную пенсию, и так далее, и тому подобные.
Более того, я хочу сказать, что наши регионы, субъекты Российской Федерации не остались в стороне от этих действий и в четырех субъектах Российской Федерации приняты либо концепции, либо стратегии в развитии и защиты прав человека. Администрация Алтайского края еще в 2006 году приняла Концепцию защиты основных прав и свобод человека и гражданина в крае.
Дальше. Указом губернатора Смоленской области в 2013 году принята Концепция обеспечения защиты прав и свобод человека и гражданина в Смоленской области до 2020 года.
Далее. Татарстан. Постановлением Кабинета министров утвердил Стратегию по правам человека в Татарстане 2014–2018 годы.
И, наконец, Указ губернатора Воронежской области от 2016 года утвердил Стратегию Воронежской области в сфере развития и защиты прав человека на 2016–2025 годы.
Должна сказать в заключение, что мы, как Совет по правам человека при Президенте Российской Федерации, сотрудничаем с Воронежской областью как раз в этой сфере. У нас есть совместная рабочая группа, которая занимается этим направлением.
В заключение. Мне кажется, что выпадать из общего русла стран мира в создании, в развитии и, главное, в выполнении национальных планов действий в области прав человека мы не имеем права как Российская Федерация. Поэтому я прошу Вас, уважаемый Владимир Владимирович, дать поручение Правительству разработать концепцию этого плана и подключить уже к разработке этого плана как гражданское общество, так и ученых.
Спасибо большое.
В.Путин: Наталия Леонидовна, идея хорошая, перспективная, неновая, как мы с Вами знаем. В 1995 году такая работа в России велась, но не была завершена, и работа над этим планом прекратилась. В 93-м году на конференции в Вене под эгидой ООН было предложено проводить такую работу всем странам мира. До сих пор такой план принят в 40 странах мира. Членами ООН, как мы знаем, является гораздо большее количество стран. Но в 40 странах это принято. Я считаю, что тем не менее Вы правы. Демонстрируя внимание к этой теме, мы все-таки такую инициативу можем проявить и показать, что мы действуем в этом направлении. Тем более, я об этом сказал в своем вступительном слове, у нас намечены большие планы с точки зрения развития экономики, социальной сферы, и наше гражданское общество, государство должны совершенствоваться и быть готовыми.
Кстати говоря, много вопросов возникает в будущих новых условиях, скажем, в цифровой экономике. Там совсем могут возникнуть неожиданные для нас проблемы, связанные с правами человека. Это касается и защиты личных данных, это касается защиты интересов людей на рынке труда. Это касается социальных вопросов, связанных с гарантиями в случае трудовой деятельности в отдаленной и в цифровом варианте неполной занятости. Там много возникает очень проблем. Очень много.
Поэтому, конечно, над этим нужно подумать. Надо только внимательно отнестись к нашим возможным обязательствам, если такие возникают. Надо исходить из реалий и посмотреть на все эти вещи не потому, что мы должны чего-то бояться, а с тем, чтобы не взять на себя таких обязательств, которые мы не сможем исполнить, в том числе, допустим, связанных с бюджетными расходами. Я сейчас просто говорю в самом общем виде, но вам надо посмотреть. А в целом, мне кажется, это правильное предложение. Давайте поработаем.
Спасибо большое.
Игорь Александрович Каляпин.
И.Каляпин: Спасибо, Владимир Владимирович.
Тема моего выступления – это проблема пыток, точнее – проблема безнаказанности пыток. Михаил Александрович в своем вступительном слове мое выступление немножко анонсировал, я постараюсь не повторяться.
Михаил Александрович правильно сказал, я руковожу небольшой группой юристов, которая на протяжении последних 18 лет представляет интересы потерпевших в уголовных процессах, связанных именно с превышением должностных полномочий. У нас это преступление именно так называется в нашем Уголовном кодексе.
Во-первых, почти все эти уголовные дела начинались с того, что органы Следственного комитета отказывали в возбуждении уголовного дела, но это даже не самое грустное. Самое грустное в том, что они это делали многократно: по пять, десять, 15, 20 раз.
У нас совсем недавно в моем родном Нижнем Новгороде прекращено в суде уголовное дело, которое дошло до суда, и были предъявлены обвинения, и два сотрудника полиции сели на скамью подсудимых, но суд дело прекратил, потому что истек срок давности – десять лет прошло.
За десять лет наша правоохранительная система, Следственный комитет не смогли осуществить правосудие, и это, к сожалению, не единичный случай, у нас таких примеров много. Хотя, конечно, чаще всего просто у потерпевших кончается терпение, и они приходят к нам, и после какого-нибудь пятого, десятого отказного постановления говорят: «Вы знаете, ребята, мы просто больше не хотим. Мы хотим все это забыть, мы больше не верим в справедливость, мы не верим в то, что государство действительно хочет и может нас защитить. Мы видим прямо противоположное».
В связи с этим хочу вспомнить очень резонансный случай, который произошел в 2012 году, когда в Казани в отделе полиции «Дальний» был убит, замучен насмерть на допросе некий гражданин Назаров, который был задержан за совершение мелкой кражи в магазине.
Это вызвало тогда большой общественный резонанс и, в частности, для проверки работы именно Следственного комитета в Казань выехал Александр Иванович Бастрыкин со своей комиссией.
Там были вскрыты многочисленные факты укрывательства преступлений, которые совершали полицейские в этом конкретном отделе полиции «Дальний»: укрывательство сотрудниками Следственного комитета. И Александр Иванович Бастрыкин тогда принял, на мой взгляд, очень грамотное, мудрое, взвешенное решение: был подписан приказ № 20 о создании в структуре Следственного комитета специального подразделения, которое должно специализироваться на раскрытии именно этих преступлений – преступлений, совершаемых должностными лицами правоохранительных органов.
Создание такого спецподразделения устраняло конфликт интересов, с которым обычно сталкиваются следователи низового звена Следственного комитета при проверке и расследовании сообщений о преступлениях, связанных с пытками: в полиции, в местах лишения свободы.
К сожалению, в этом спецподразделении в настоящее время работает 36 следователей на всю страну, на всю Российскую Федерацию. То есть по восемь следователей работает в Москве и Санкт-Петербурге, и по два следователя – в федеральных округах. То есть в моем родном Приволжском федеральном округе два следователя на территорию, на которой проживает 14 миллионов человек.
В производстве этих спецподразделений Следственного комитета находится менее одного процента от общего количества уголовных дел указанной категории, все остальное расследуется обычными следственными отделами на местах, «на земле». Как расследуются, я доложил.
Я думаю, что ни в одной другой профессии невозможно то, что происходит в нашем Следственном комитете – лекарь, пекарь, слесарь – наверное, никому у нас просто не дадут возможности на протяжении нескольких лет раз за разом выносить незаконные процессуальные решения подряд.
Если у нас слесарь на заводе шесть, восемь, десять раз какую-то заготовку запорет, этого просто не произойдет, ему не дадут возможности это сделать. Это возможно почему-то только у нас в Следственном комитете, это могут делать люди, которые носят погоны. Это не правозащитные организации, это прокуратура, это суд признают их работу, их процессуальные решения незаконными, и они вновь и вновь выносят точно такие же.
Владимир Владимирович, считаю, что для исправления этой ситуации необходимо реализовать эту идею Александра Ивановича Бастрыкина. Считаю, что это спецподразделение действительно способно оказать существенное влияние на исправление ситуации.
Считаю, что если сотрудники правоохранительных органов будут понимать, что за пытки наказывают, то они поймут и то, что пытать нельзя. Они найдут возможность работать законно. Они умеют это делать. Кто не умеет, те, наверное, должны будут просто уволиться.
Сейчас фактически у нас запрет пыток носит абсолютно декларативный характер. У нас за нарушение этого запрета наказания, как правило, не следует в подавляющем большинстве случаев. И это происходит и в Федеральной службе исполнения наказаний, и в полиции, и, к сожалению, сейчас появились сообщения о том, что пытки начали применять сотрудники Федеральной службы безопасности.
Проверять надо, конечно. Конечно, надо проверять, только качество проверок почему-то всегда не просто оставляет желать лучшего, а… ну, никуда, не выдерживает никакой критики.
Второе. Думаю, что нам, наконец, нужно криминализировать пытку, нам нужно ввести в Уголовный кодекс самостоятельный состав преступления, который называется «пытка». Сейчас у нас за это преступление предусмотрена ответственность, но эта ответственность почему-то разнесена, размазана по трем статьям Уголовного кодекса, причем в разных разделах этого Уголовного кодекса.
В результате мы не имеем достоверной статистики. Мы – это общество, в том числе прокуратура. В этом году Россия отчитывалась перед комитетом против пыток ООН, и у нас официальная делегация не могла представить официальную статистику.
Когда нас спрашивают: «Сколько у вас возбуждено уголовных дел в Российской Федерации именно за пытки», у нас говорят: «По 302-й у нас два уголовных дела возбуждается в год». Спрашивают: «А почему так мало?» – «А потому что у нас в основном ответственность несут по статье 286-й – превышение должностных полномочий».
Но по этой статье еще много за что ответственность предусмотрена, не только за пытки. И в результате мы и сами не понимаем, что у нас с этим явлением происходит: сколько поступает заявлений, сколько возбуждается дел, сколько привлекается сотрудников.
Нас комитет против пыток ООН критикует уже лет двадцать, напоминая о том, что мы когда-то ратифицировали Конвенцию, которая предусматривает криминализацию пыток именно в качестве самостоятельного состава преступлений. На мой взгляд, это в данном случае оправданная критика. Я не понимаю, почему мы этого не делаем.
У нас каких-то принципиальных противоречий с этими международными органами достаточно, а тут-то, по-моему, совершенно искусственно созданная проблема, высосанная из пальца. И бог с ним, с ООНовским комитетом.
Нам, нашим правоприменителям эта статья, этот состав нужен. В пояснительной записке есть конкретные предложения мои и моих коллег по тому, как мы видим этот состав преступлений в нашем Уголовном кодексе.
И третье. Пытки чаще всего применяются в так называемых закрытых учреждениях. Они применяются вдали от глаз, что называется, вдали от прокурорского надзора, в местах принудительного содержания, колониях. И, как практика показывает, ни ведомственный контроль со стороны ФСИН, ни прокурорский надзор с этой проблемой не справляются.
Предложения, которые озвучены руководством Федеральной службы исполнения наказаний – в частности, о наращивании средств объективного контроля, об увеличении видеокамер и так далее, – безусловно, правильные. И я не знаю, 16 миллиардов – это много или мало, есть они или нет, но если они есть, безусловно, их надо выделять на эти цели.
На мой взгляд, эта мера недостаточна, потому что дело не только в количестве камер. Дело в том, кто смотрит эти видеозаписи, кто пользуется этими видеокамерами. Вы посмотрите, ярославская история очень в этом смысле показательная.
Видеозапись-то была, эти видеорегистраторы-то работали. Другое дело, что ни прокурор по надзору, ни начальник учреждения, ни следователь, который ее просматривал, законного решения-то не приняли, дело своевременно не возбудили. Неужели можно считать нормальной реакцию, когда мы узнаем об этом из «Новой газеты»?
Владимир Владимирович, в связи с этим просто хочу сказать о том, что, наверное, нам нужно вернуться к вопросу, во-первых, восстановления правозащитных функций общественных наблюдательных комиссий. У нас сейчас в общественных наблюдательных комиссиях правозащитников почти не осталось.
И Общественная палата, совет Общественной палаты, который формирует наблюдательные комиссии, к сожалению, на мой взгляд, что называется, просто «не в теме». Они не интересуются проблемой соблюдения прав человека в местах принудительного содержания, они не знают ситуации там, они не знают правозащитного сообщества, они не понимают, кто и как там работает – они этим не интересуются.
У меня в связи с этим предложение – внести изменения в 76-й Федеральный закон в части механизмов формирования ОНК и предусмотреть формирование общественных наблюдательных комиссий совместно, например, с аппаратом омбудсмена. Татьяна Николаевна Москалькова этой проблемой занимается, ей эти жалобы из мест лишения свободы и других мест принудительного содержания приходят. Пусть Общественная палата делает это совместно с ней.
Кроме того, считаю, что в России должен быть создан национальный превентивный механизм во главе с омбудсменом. При этом только не надо слепо копировать западный опыт, у нас большая страна, у нас много регионов, у нас огромное количество закрытых учреждений, которые разбросаны по лесам, в труднодоступных местах.
И полагаю, что у нас этот превентивный механизм должен состоять не только из омбудсмена. А вот как раз из омбудсмена, может быть, совместно с этими общественными наблюдательными комиссиями, которые омбудсмен смог бы координировать и которые ему бы предоставляли независимую информацию. Это, наверное, был бы действительно оптимальный и очень эффективный механизм контроля.
Спасибо. У меня всё.
В.Путин: Тема очень важная и очень чувствительная.
Игорь Александрович, еще в советское время (Вы знаете, я работал в системе внешней разведки, но у меня были контакты и со всеми коллегами, которые работали и по другим линиям) очень хорошо помню свой разговор с одним из коллег.
Связано было с внешней деятельностью, коллега этот работал советников в Афганистане, вел курсы, связанные с деятельностью органов безопасности Афганистана. Его темой было закрепление доказательств и соблюдение, как тогда говорили, социалистической законности.
И вот он провел целый курс о социалистической законности и закреплении доказательств по делу. Потом, когда закончил одну из своих лекций, спрашивает аудиторию: «Есть вопросы?» Поднимается рука, встает его слушатель и говорит: «Да, есть». Он говорит: «Пожалуйста». – «Вчера у нас не работало электричество. Как в таких условиях закреплять доказательства?».
И мой собеседник, мой коллега, был в шоке абсолютно. Он говорит: «Я же целый месяц рассказывал, что можно, а чего нельзя делать». И такой замечательный вопрос: электричество не работало. Как доказать это, добывать доказательства и закреплять?
Знаете, все, о чем Вы говорите, тема, которую Вы подняли, зависит, прежде всего, от уровня правосознания, закрепившегося в обществе. Безусловно, для того чтобы этот уровень повышать, нужно бороться с этими явлениями, о которых Вы сказали.
Давайте мы внимательно посмотрим, что можно и нужно сделать дополнительно. Нужно ли специальный состав здесь вводить? У нас есть такой состав, статья 117?
М.Федотов: Истязания.
В.Путин: Истязания, да. Знаю, что некоторые специалисты считают, что это имеет отношение прежде всего к семейным отношениям.
М.Федотов: Недолжностное преступление.
В.Путин: Должностное, недолжностное, но это преступление. Надо все это внимательно проанализировать. В целом, конечно, здесь нужна система действий.
Скажем, увеличение штатной численности Следственного комитета. Тонкий вопрос. Мы же все сокращаем, и сейчас только мне заикнуться «надо увеличить состав численности Следственного комитета», тут же придет Колокольцев и скажет, сколько дел на одного следователя приходится в системе МВД, а сколько – в системе Следственного комитета: в разы, просто в разы больше!
Чтобы все нормально, качественно работало в Следственном комитете и МВД, нужно не 24 часа работать, а 36, 48 – не переставая. В общем, проблем много, но они есть и их, конечно, нужно решать.
Мы обязательно отразим это, найдем формулировки, отразим в сегодняшних поручениях.
Хорошо? Спасибо.
