Андрей Бабушкин предложил переиздать книгу бывшего члена Совета Валерия Абрамкина "Как выжить в советской тюрьме"

Вчера в Москве в офисе международного правозащитного общества "Мемориал" состоялись Третьи Абрамкинские чтения, посвященные памяти бывшего члена Совета Валерия Абрамкина. Выступая на мероприятии, Андрей Бабушкин предложил переиздать книгу Абрамкина "Как выжить в советской тюрьме", которая по сей день не потеряла свою актуальность.

Вчера в Москве в офисе международного правозащитного общества "Мемориал" состоялись Третьи Абрамкинские чтения, посвященные памяти бывшего члена Совета при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека Валерия Абрамкина, ушедшего из жизни 25 января 2013 года.

Валерий Абрамкин вел активную правозащитную деятельность, был членом Московской Хельсинкской Группы, создал неправительственную организацию "Тюрьма и Воля", которая в 1992 году была преобразована в Центр содействия реформе уголовного правосудия. Абрамкин участвовал в разработке различных законопроектов в области уголовного правосудия для российского парламента, в частности, им по поручению Комитета по правам человека ВС РФ был подготовлен первый вариант законопроекта по изменению действующего пенитенциарного кодекса. В июне 1992 года в действующий тогда Исправительно-трудовой кодекс были внесены изменения, значительно смягчающие условия содержания заключенных. В 1992 году совместно с Юрием Чижовым им была подготовлена и выпущена книга "Как выжить в советской тюрьме", около 30 тысяч экземпляров которой было бесплатно роздано заключенным и их родственникам.

В чтениях памяти известного правозащитника приняли участие более 50 человек, среди которых члены СПЧ Андрей Бабушкин и Тамара Морщакова.

Выступая перед собравшимися, Бабушкин предложил переиздать книгу Абрамкина "Как выжить в советской тюрьме". Большинство положений этой книги не просто не утратило свою актуальность, а может по прежнему помочь сотням и сотням тысяч людей, считает член Совета. Например:

Если следствие «захочет оказать на Вас какое-либо давление», то оно будет искать основания взять вас под стражу «Скажем, следователь вызовет Вас на допрос, но вызовет "небрежно", зная, что Вы его повестку не получите или получите, но не успеете прийти. После этого он может составить протокол о неявке и написать постановление об изменении меры пресечения. .. Поэтому, желая, будучи под следствием, остаться на свободе, Вы не должны давать даже формальных оснований для взятия Вас под стражу. Выполняйте для этого требования следователя: являйтесь на все его вызовы, приносите характеристики, приглашайте свидетелей».

А вот еще цитата:

"Каждому приходилось, наверное, переживать часы тревоги за близкого человека, внезапно отделенного от тебя неизвестностью. Ждать известий, мучиться от тяжелых предчувствий до рассвета, молиться про себя: Господи, дай хоть какой-нибудь знак, что ничего страшного не случилось. Теперь помножь эти переживания не на день, не на неделю...
Тюрьма - безвременье, тюрьма - беспамятство, тюрьма - могила... У Достоевского - точная формула: мертвый дом. Переступая порог тюрьмы, формулу уточняешь (не подозревая, что это лишь первое уточнение): здесь ты погребен заживо…
Ни солнца, ни неба, ни травинки, ничего живого. Сердце еще бьется, ты дышишь, чувствуешь, помнишь... Да что толку! Стянутое стеной пространство выведено за пределы жизни. Глухая стена не только вокруг тебя - в тебе самом. Отгораживает прошлое от настоящего, отсекает все росточки, что должны были развернуться из вчерашнего в сегодняшнем.
Для первоходочника следственная тюрьма - провал в пустоту, бездеятельность. Здесь нет дел и забот, которыми ты был завален на воле. Никаких у тебя связей с прежним миром не осталось, ничем ты своим близким помочь не можешь, а они - тебе…
Или вот сидит вас в одной камере пятеро, и никуда вы друг от друга не денетесь. На воле ты мог хоть из дома, хоть от жены уйти. А здесь нет, здесь вы обречены жить вместе.

И от всего этого тюрьма кажется непереносимостью, невозможностью. Смерть естественней, преодолимей. Там, за порогом жизни, - как ни представляй - либо ничего нет, либо - простор... Поэтому редкий новичок спешит включиться в тюремную жизнь, все обычно на какое-то время застревают в “прихожей”. Кажется, так легче, правильней: потоптаться здесь, переждать, ведь “все пройдет”. Тюрьма не на век, так на хрена и стараться. Все равно это не твое, твое остапось на воле, к нему ты вернешься из нежизни, когда закончится срок. Велик соблазн: не жить, а выживать, закрыться, застыть, ничего не видеть и не слышать, уйти в воспоминания, не обращать ни на что внимания. Но, если ты не включаешься в жизнь, то это для тебя же оказывается хуже - люди, застрявшие в “прихожей”, как правило, начинают деградировать.

И рано или поздно человек понимает: надо рождаться для новой жизни, иначе это и не назовешь. Учиться заново ходить, видеть, слышать, говорить. В первые дни, например, ты не видишь и не слышишь тюрьмы, с прогулочного дворика ловишь нездешние голоса: гудки автомобилей, скрип петель…»

Бабушкин предложил переработать книжку с учетом изменений в законодательстве и тюремной практике (последнее издание правилось примерно 20 лет назад) и выпустить ее вновь. Также он предложил наполнить тюремные библиотеки правозащитной литературой.

Более подробной информацией о чтениях член Совета поделился в своем блоге.