То, что я не успел сказать на встрече

Мы приветствуем инициированную Вами в прошлом году частичную декриминализацию ст.282 УК о возбуждении ненависти. Но считаем, что надо уже сейчас идти дальше, так как правоприменительного опыта накоплено очень много и давно пора делать выводы.

Уважаемый Владимир Владимирович,

Мы приветствуем инициированную Вами в прошлом году частичную декриминализацию ст.282 УК о возбуждении ненависти.

Но считаем, что надо уже сейчас идти дальше, так как правоприменительного опыта накоплено очень много и давно пора делать выводы.

Дефект нынешней антиэкстремистской политики состоит в том, что она стала слишком широкой, не сфокусированной на реальных угрозах.

Это особенно заметно в сфере, касающейся религии, но и не только.

Сейчас эта политика

во-первых, порождает чрезмерные ограничения прав граждан,

во-вторых, распыляет ресурсы правоохранительных органов, что не может не сказываться на противодействии реальным угрозам.

Совет уже выступал с развернутыми предложениями. Выступала и Уполномоченная по правам человека. Недавно проходило еще заседание двух комиссий нашего Совета и комиссии Совета по связям с религиозными организациями. Эти темы обсуждались и на форумах о свободе совести, проходивших в Общественной палате.

Для краткости я назову только самые крупные и насущные законодательные изменения. Их необходимость давно назрела. А подробные обоснования я опущу.

1. Только что изменены нормы законодательства о запрещенной символике, чтобы избежать наказания явно невиновных. Эти изменения – позитивные, хотя и не кажутся мне идеальными и пока они не коснулись собственно Кодекса об административных правонарушениях.

Зато в КоАП их внести проще всего: достаточно написать, что демонстрация символики противозаконна только в целях соответствующей пропаганды. Не надо придумывать сложно сформулированные исключения. Гораздо точнее заменить одно слово: вместо «демонстрации либо пропаганды» написать «демонстрации в целях пропаганды». И злоупотребления будут исключены.

2. Мы уверены, что следует определять экстремизм в соответствующем законе как действия, имеющие хоть какое-то отношение к насилию.

Это не означает декриминализацию иных деяний, например, публичных призывов к дискриминации, но выводит их из сферы деятельности специализированных антиэкстремистских подразделений, которые смогут тогда сфокусироваться на реальных угрозах.

Потому что сейчас они в слишком значительной степени занимаются вещами, скажем так, недостаточно серьезными.

3. Надо признать, что механизм запрета материалов (книг, видеороликов, листовок и т.д.) как экстремистских не оправдал надежд. Он был введен 17 лет назад, и при нынешнем развитии интернета не ограничивает распространение запрещенного контента, если кто-то хочет его распространять.

Зато законопослушный гражданин просто не может руководствоваться этими запретами, так как в их списке уже пять тысяч пунктов, и список этот нельзя ни понять, ни запомнить.

Список экстремистских материалов никак не защищает безопасность, зато раздражает и возмущает немалое число граждан. Я уж не будут приводить анекдотические примеры.

Следует просто отказаться от этого механизма. Что не исключает учет судами принятых ранее решений через другие механизмы.

Вы давали после нашей предыдущей встречи поручение Верховному суду обобщить практику правоприменения, касающегося свободы совести. Мне кажется, Верховный суд выполнил это поручение несколько формально.

Есть, как минимум, два вопроса, по которым очень желательно было бы получить его разъяснения.

4. Конституционный запрет «утверждения религиозного превосходства», скопированный в определении экстремизма, не должен пониматься как запрет утверждения превосходства своего вероучения или обличения иноверцев и безбожников, ибо такая риторика присуще всем религиям. Думаю, Конституция имеет в виду запрет призывать к дискриминации людей по признаку их отношения к религии.

То же соображение относится и к применению части состава ст. 282 УК и ст. 20.3.1 КоАП, касающейся унижения достоинства людей по признаку отношения к религии.

5. Нынешние нормы УК о членстве в ранее запрещенных экстремистской или террористической организациях порождают в применении массу неясностей. А применяются они уже к сотням людей. Совет направлял обстоятельную просьбу в Верховный суд разъяснить ряд таких неясностей, но суд отложил эту тему на неопределенный срок.

Было бы желательно указать Верховному суду на необходимость разъяснить эти вопросы.

6. Наконец, есть и другие накопившиеся несообразности в законодательстве. Например, ничтожный объем правоприменения по некоторым антиэкстремистским статьям УК, например, об «оскорблении чувств верующих», подсказывает, что к ним может быть применения та же процедура частичной декриминализации, какую Вы предложили ранее к ст.282 УК.

7. Или вопрос, касающийся целого ряда статей КоАП о публичных высказываниях в интернете. Сейчас срок давности по ним практически бесконечен, так как процессуальные сроки исчисляются с момента составления протокола, когда и автор, и читатели о высказывании уже несколько лет, как забыли.

Необходимо внести поправку в ч.2 ст.4.5 КоАП, чтобы сроки исчислялись с момента вменяемого высказывания, как это сейчас делается по уголовным делам.

Понятно, что эти предложения могут вызывать возражения, и перечислены были не все.

Мы предлагаем создать рабочую группу по доработке мер по совершенствованию антиэкстремистской политики и привлечь в нее представителей Совета.