Пора валить?

Полиция Вашингтона спасла памятник седьмому президенту США Эндрю Джексону. Группа протестующих во славу Black Lives Matter, в шлемах и противогазах, взобралась на монумент и начала уже обвязывать его веревками. На постаменте появилась надпись «убийца». Однако полиция, используя дубинки и слезоточивый газ, оттеснила самозваных редакторов истории от памятника. Президент Трамп назвал это происшествие «позорным вандализмом» и пригрозил задержанным манифестантам «большим тюремным сроком».

29 июня 2020 1194 просмотра

Война с памятниками как зеркало мировой революции, реформации и оккупации

 

От редакции. Продолжаем тему, начатую рассказами о политкорректном сносе монументов в США  и угрозе русскому памятнику на Аляске.

Президент США Дональд Трамп только что подписал специальный «очень жесткий указ, защищающий американские памятники, мемориалы и статуи»; за вандализм он сулит «долгие тюремные сроки».

 

Нижеследующий текст – авторская редакция материала, опубликованного в № 25 журнала «Огонек» от 29 июня 2020 года.

 

Хроники пикирующего миропорядка

Из лент мировых новостей беру первое, что попадается. Каждый день теперь такого предостаточно.

Полиция Вашингтона спасла памятник седьмому президенту США Эндрю Джексону. Группа протестующих во славу Black Lives Matter, в шлемах и противогазах, взобралась на монумент и начала уже обвязывать его веревками. На постаменте появилась надпись «убийца». Однако полиция, используя дубинки и слезоточивый газ, оттеснила самозваных редакторов истории от памятника. Президент Трамп назвал это происшествие «позорным вандализмом» и пригрозил задержанным манифестантам «большим тюремным сроком».

Другие протестующие в США требуют запретить традиционные изображения Христа,  поскольку они являются «формой белого превосходства».

Лондонская Школа искусства, архитектуры и дизайна удалила из своего официального наименования имя Джона Касса, жившего в XVII веке британского коммерсанта, члена парламента и мецената. На средства Касса Школа была основана и содержалась. Теперь он «обвиняется» в причастности к «развитию трансатлантической работорговли». Администрация университета Метрополитен, в состав которого входит Школа, посчитала присутствие имени основателя в названии учебного заведения «несовместимым со стремлением поддерживать сообщество чернокожих и активно противодействовать расизму».

Администрация Американского музея естественной истории в Нью-Йорке заявила о решении  снести стоящий у входа в музей памятник 26-му президенту США Теодору Рузвельту. Инициаторы экзекуции объясняют, что она вызвана не биографией персонажа, а «иерархической композицией» памятника: в центре скульптурной группы изображен сидящий на коне Рузвельт, а по сторонам – стоящие индеец и афроамериканец. Снос памятника одобрен мэрией Нью-Йорка: по словам мэра Билла де Блазио, монумент «изображает чернокожих и коренных жителей как порабощенных и расово неполноценных».

В Сан-Франциско участники акций протеста добрались до памятника Сервантесу в парке Голден Гейт. Возможно, композиция памятника – на писателя смотрят снизу вверх коленопреклоненные Дон Кихот и Санчо Панса – также навеяла кому-то мысли о порабощении и неравноправии. Сервантеса, правда, не свалили, но замазали ему оба глаза красно-кровавой краской и написали на постаменте «подонок». Предполагают, что протестующие могут быть знакомы с биографией Сервантеса и посчитали битву при Лепанто «агрессией белых расистов».

В бельгийском Велзеке ревнители нового благочестия обезобразили статую «античного расиста» Юлия Цезаря: откололи руку, вырвали жезл, отрубили пальцы.

В американском Ричмонде протестующие снесли памятник Христофору Колумбу, после чего отволокли к озеру и сбросили в воду. На место статуи поставили табличку с надписью «Колумб олицетворяет геноцид». Статуя Колумба в Сент-Поле, у здания Капитолия штата Миннесота, также сброшена с пьедестала, а в Бостоне – обезглавлена. В нескольких американских городах вместо «Дня Колумба» теперь празднуют «День туземных народов». Обсуждается даже вопрос о переименовании федерального округа Колумбия, на территории которого находится Вашингтон.

В Ричмонде снесен также монумент в честь президента Конфедерации Джефферсона Дэвиса.

Египетский археолог Захи Хавасс выступил с публичной просьбой к борцам с расизмом – не разрушать пирамиды в Гизе. Он сделал это после ряда публикаций об уничтожении памятников рабовладельцам, в которых напоминалось, что при постройке пирамид использовался труд невольников и, стало быть, они «восхваляют расовую нетерпимость». Археолог апеллировал не к исторической ценности пирамид, а к тому, что они, по последним научным изысканиям, строились не с помощью принудительного труда.

В британском Бристоле сбросили с постамента статую местного филантропа XVII века Эдварда Колстона. Основание: «Сделал свое состояние на работорговле. Был частью системы массовых убийств, пыток и человеческих страданий».

На одном из британских памятников Уинстону Черчиллю появилась надпись «расист».

В Великобритании набирает популярность сайт «Topple the Racists» («Свергайте расистов»): на интерактивной карте страны обозначены более 50 подлежащих сносу памятников историческим деятелям – с тем, «чтобы Британия наконец смогла узнать правду о своем прошлом и о том, как оно формирует наше настоящее». В их числе: памятник фельдмаршалу лорду Китченеру, который «обвиняется» в создании концлагерей для африканцев во время англо-бурских войн; мемориальная доска в Брайтоне в честь премьер-министра Уильяма Гладстона (сын владельца плантаций на Ямайке и в Британской Гвиане, где работали африканские рабы); памятник создателю современной британской полиции, премьер-министру Роберту Пилю в Бирмингеме (автор современной концепции работы полиции, «которая на протяжении веков несоразмерно концентрировалась на бедняках и этнических меньшинствах во всем мире»); памятник Сесилю Родсу в Оксфорде («архитектор апартеида») и т.п. – вплоть до призывов переименовать прославленную «битлами» улицу Пенни-Лэйн в Ливерпуле (напоминает о владельце судов, перевозивших рабов, Джеймсе Пенни).

В Бельгии снесены или изуродованы монументы (в Антверпене, Брюсселе и Генте) в честь короля Леопольда II. Ему приписывают стоившую жизни миллионам африканцев «колониальную жестокость» в бельгийском Конго (в России более известно как Заир).

 

Одинокие голоса людей

Насколько широко и всеядно в 2020 году всемирное движение ниспровергателей авторитетов, можно понять, вспомнив, что от их рук пострадали, например, во Франции памятники таким известным расистам всех времен и народов, как финансист XVII века Кольбер и президент Шарль де Голль.

Президент Трамп, обвиняющий манифестантов в вандализме, разумеется, не одинок. Против самозваной общественной цензуры в отношении исторического наследия Старого и Нового Света протестуют и по эту сторону Атлантики. В отстаивании его люди власти едины с записной оппозицией.     

Премьер-министр Великобритании Борис Джонсон так высказался о покушениях на монумент знаменитого предшественника: «Статуя Уинстона Черчилля на площади Парламента является постоянным напоминанием о его достижениях в деле спасения этой страны и всей Европы от фашистской и расистской тирании. Абсурдно и стыдно, что сегодня этот национальный памятник подвергается риску нападения со стороны протестующих. Да, порой он высказывал мнения, которые неприемлемы для нас сегодня, но он был героем, и он полностью заслужил свой мемориал. Мы не можем сейчас редактировать или цензурировать наше прошлое… Эти статуи учат нас нашему прошлому со всеми его недостатками. Разрушать их – значит лгать о нашей истории и обеднять образование будущих поколений».

А во Франции бывший депутат Национального собрания от Национального фронта Марион Марешаль сказала вслух то, что не решаются произнести в эти дни многие: «Я не обязана извиняться, потому что я не колонизатор. Я никого не колонизировала. Я не обращала никого в рабство, и все политические группы и активисты, борющиеся с расизмом, сами никогда не были жертвами колонизации и рабства». И добавила: это ответ всем, кто требует, «чтобы мы встали на колени, очернили память наших предков, оплевали нашу историю, устроили чистку в нашем наследии, снесли наши памятники».

Увы, такие голоса сегодня буквально тонут в общем хоре принуждающих к покаянию – и подчинившихся.

Безошибочный барометр

Я не собираюсь углубляться – здесь и сейчас – в конспирологию и рассуждать, в какой степени неожиданный взрыв протестов в Америке связан с тамошней предвыборной кампанией. Даже если и связан напрямую, то ясно, что джинн выпрыгнул из бутылки, перешагнул океан и погнал по миру волну, заставляющую вспомнить 1968-й, «год активного солнца». А вот вакханалия вандализма в отношении монументов чрезвычайно интересна. Поскольку с монументами просто так не воюют, эти войны не начинаются ни с того ни с сего. И как только они начинаются – это безошибочный барометр, показывающий бурю – значит, происходит либо революция, либо церковная реформация, либо оккупация. Либо все сразу, т.е. слом цивилизации.

Лет двадцать с лишним назад, впервые гуляя по Лондону, я удивился, встретив мирно стоящие поблизости друг от друга монументы королю Карлу Первому – и Кромвелю, который его обезглавил. У нас в России к тому времени уже тоже соседствовали памятники, например, Ленину и царю Николаю Второму, вот только последний как раз за месяц до моего визита на берега Темзы взорвали из идейных соображений какие-то анархисты. А тут никто никого не взрывал, не поливал красной краской, не писал на постаментах слов «убийца» или «тиран». Это говорит, думал я тогда, даже не о пресловутой «толерантности» – о взрослости и зрелости нации, о ее способности ценить и уважать свою Историю целиком, не вымарывая из нее отдельные страницы или персонажей. Примерно об этом ведь писал наш Пушкин еще в 1836-м: «Я далеко не восторгаюсь всем, что вижу вокруг себя; как литератора – меня раздражают, как человек с предрассудками – я оскорблен, – но клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, какой нам Бог ее дал».

Прошло почти двести лет, нас по-прежнему постоянно призывают переписывать нашу историю набело, но казалось, что хотя бы на Западе от этой детской болезни давно излечились. Поэтому в Англии Кромвель уживается с Карлом Первым, в Америке – аболиционисты с конфедератами, в Испании – франкисты с республиканцами. В виде памятников, естественно. В 2020 году выяснилось – нет. Причем мера агрессии против «идейно вредных» монументов прошлого просто зашкаливает.

России, которая переживала войну с собственной историей и ее памятниками как минимум дважды – после 1917-го и после 1991-го, все это более чем знакомо. Но теперь мне, наоборот, кажется, что мы от «детской болезни», тьфу-тьфу, в общем и целом излечились, несмотря на отдельные рецидивы. Никто не покушается больше с взрывчаткой ни на памятники Ленину, ни на монументы царям; никому не приходит в голову обливать краской бронзового Пушкина за то, что он высказывал симпатии императору, не требовал освобождения всех прочих, кроме своего героя, «арапов» или владел крепостными крестьянами и крестьянками, одну из которых, как он сам выразился, «неосторожно обрюхатил». Никто не будет, какую бы политику ни проводил наш юго-западный сосед по отношению к России, переименовывать гостиницу «Украина» или станцию метро «Киевская».

А вот Запад явно подхватил вторую волну опасного и разрушительного вируса. (Первая война с историей, если кто подзабыл, случилась там после Великой Французской революции, когда, как и у нас, разрушали средневековые храмы и сносили монументы «старого режима».)

  

 

Закрытие Америки вручную

Монументы – не просто сувениры на память будущим поколениям. Это символы, опознавательные знаки цивилизации, которыми она отмечает свои устои и «столбит» свою территорию. И, конечно, пропагандирует свои ценности. Это, кстати, очень хорошо понимал вышеупомянутый Ленин, который величал кремлевские соборы «каменными агитаторами» и в разгар разрухи и гражданской войны, когда правительству большевиков и без того было чем заняться, запустил известный «план монументальной пропаганды» – новая цивилизация заменяла старую систему знаков и символов своей, новой. (И совершенно не нужно, кстати, современной России уподобляться большевикам, стирая следы настоящей истории, будь то «Романовский обелиск» в Александровском саду, с которого соскоблили нанесенные в 1918-м имена революционеров и вольнодумцев, или Центральный павильон на ВДНХ, где в ходе недавней реставрации «восстановили первоначальный облик» герба 16-й республики Союза ССР, Карело-Финской, замазанного после ее упразднения.)

Так вот, от 2020 года впечатление такое, что западная цивилизация, уступая погромному «общественному мнению», взрывает свои устои и отступает со своей территории. Что такое – в символическом значении, конечно – снос памятников Колумбу, который своим случайным (искал-то путь в Индию) открытием Америки втянул ее в орбиту той большой цивилизации, которую именуют теперь «евроатлантической»? Это не что иное, как «закрытие Америки», как признание всего ее исторического пути ошибкой, если не преступлением; и власти, которые тому не противятся, оказываются соучастниками вандализма – художественного и политического. Что такое демонтаж и осквернение памятников президентам в США и Франции, или королю в Бельгии, или премьер-министрам в Англии? Это демонтаж, осквернение, публичное осмеяние знаковых фигур национальной истории. Атака на Сервантеса – то же самое, только в отношении знаковых фигур культуры все той же большой мировой цивилизации. Проще говоря, слом всех устоев.

Почему же он оказался столь заразителен?

Отрицательное творчество

В мировой истории подобное происходило нередко – как сказано выше, в эпохи революций, церковных реформаций (да-да, это не только на Руси в 988 году при Владимире Красное Солнышко практиковали сокрушение идолов; в ходе Реформации протестанты в Европе разоряли богато убранные храмы, разбивали статуи, за что, кстати, извинялись не так давно перед католиками) или оккупаций. Но если в последнем случае новую систему знаков и символов насильно насаждала, а старую уничтожала чуждая власть, то в первых двух – в погромах и вандализмах с необычайным энтузиазмом участвовали простые, самые обычные люди, от которых, казалось, никак нельзя было того ожидать.

Разгадку мы можем найти в словах соотечественника – Алексея Николаевича Греча, репрессированного советской властью председателя Общества изучения русской усадьбы. Он написал их в знаменитом своем «Венке усадьбам» в 1930-е годы, сидя в лагере на Соловках. Свидетель гибели старой культуры и ее памятников, Греч подметил крайне важную связь разрушения и творчества:

«Русская революция… позволяет на основе разрушений и вандализмов построить целый психико-социальный этюд. Страсть к разрушениям на известной ступени развития есть, в сущности, не что иное, как творчество со знаком минус… Как и во всяком творчестве, в нем наблюдается желание проявить себя, причем с наибольшим эффектом и по линии наименьшего сопротивления… Разрушение ради разрушения соответствует идее ”искусства для искусства”... “Отрицательное” творчество” обросло хищничеством, величайшим обогащением и стремлением рассчитаться с ”проклятым прошлым”. И в результате слияния этих трех элементов, как в некоем химическом соединении, произошел тот взрыв, от которого запылали дворцы и дома с колоннами, рухнули церкви, загорелись костры с книгами, старинной мебелью».

Разве это написано не про сегодняшнюю Америку? Только дворцы и дома с колоннами нужно заменить свергнутыми монументами и разграбленными магазинами.

И добавить к словам Греча можно разве только еще один мотив – святую веру в то, что руками погромщиков и вандалов вершится всемирная справедливость. В России, кстати, дань этому заблуждению отдал даже Александр Блок («Почему гадят в любезных сердцу барских усадьбах? – Потому, что там насиловали и пороли девок: не у того барина, так у соседа. Почему валят столетние парки? – Потому, что сто лет под их развесистыми липами и кленами господа показывали свою власть» и т.п.). А в современных Америке и Европе президентов и королей сбрасывают с пьедесталов за то, что они были расистами или колониалистами, а грабежи возмещают награбленное предками собственников у предков неимущих.

 

 

Общественное мнение толпы

У протестов и вандализмов 2020 года есть одна особенность, которую, мне кажется, еще не оценили по достоинству. У многоликих и многотысячных протестующих масс нет явного лидера, нет лица, говорящего с миром от их имени и по их поручению. И дело, похоже, не только в новейших принципах коммуникации и «горизонтальных» сетевых технологиях.

Дело в том, что война с памятниками – это всегда война толпы против личности. Личности состоявшейся, имеющей биографию и заслуги, оцененные современниками и потомками. Ни у кого из воюющих с монументами биографии нет. Во всем мировом протестном сообществе 2020 года, строго говоря, биография, практически уже агиография, есть только у одного «великомученика», с трагической смерти которого, собственно, все и началось. А биография всех остальных – коллективная. Вне протестующей толпы они – в большом историческом масштабе – говоря современным сленгом, «ноунеймы», кто был никем и таковым же остается. И только коллективные действия придают им некую значимость, в первую очередь, в собственных глазах.

Не потому ли они столь агрессивны к историческим деятелям, которые стали таковыми, потому что из толпы выделялись? Зависть – сильнейший двигатель рук человеческих, тут с библейских времен ничего не изменилось…

«Чтобы не ездили и не вспоминали»

Возможно, все это кажется слишком простым объяснением очень сложных процессов… но давайте вновь вспомним Пушкина, вернее, судьбу навеки связанных с его именем усадеб. Как известно, в феврале 1918 года все три источника и три составные части нынешнего Пушкиногорья – усадьбы Михайловское, Тригорское и Петровское – были в считанные дни разграблены и сожжены крестьянами окрестных селений.

При этом «ужасам крепостного права» к тому времени минуло уже полвека с лишним, и на хозяев этих крохотных дворянских гнезд у крестьян 1918 года не было причин обижаться. В Михайловском, выкупленном казной, например, располагался безобидный в классовом отношении приют для престарелых литераторов. Одна из них, Варвара Васильевна Тимофеева (Починковская), видела погром пушкинских мест и оставила воспоминания.

Вот эти свидетельские показания, крайне важные.

«Утром донеслись откуда-то слухи: летал аэроплан и сбросил "приказ", в три дня чтобы сжечь все села. Вторую ночь видим зарево влево от Тригорского…

Грабят Тригорское… Оттуда доносится к нам грохот и треск разбиваемых окон… В Тригорском, действительно, зажигают костры и внутри, и снаружи. Целые хороводы носятся там вокруг костров, держась за руки и распевая какие-то дикие, разудалые песни…

Грабят Петровское и Михайловское, – возвещают мне утром. А я лежу, как в параличе, без движения от всех этих дум. И только про себя запоминаю заглавия из "истории российской революции": "Власть злобы и тьмы"... "Власть завистливой злобы и бессмысленной тьмы»…

Под вечер вижу в окне новое зарево. И вот там над лесом – большое и яркое. «Зажгли Зуево! (другое название пушкинского Михайловского – К.М.) – снова возвещают мне, – чтобы не ездили туда и не вспоминали». Вот оно что - "чтобы не ездили и не вспоминали!"».

Мне кажется, это ключевые слова: чтобы не вспоминали. Ими и доныне руководствуются погромщики монументов и их вдохновители. Стирая коллективную память, можно заново форматировать историю, пространство и время – в своих собственных целях.

Исторические герои, монументы, памятные места мешают этому? Тем хуже для них. А предлог и ярлык найдется. В 1918-м это были «эксплуататоры», в 2020-м – «расисты».
 

Пророчество Гумилева

Я написал выше, что «детскую болезнь» войны с монументами современная Россия вроде бы изжила. Но война с историей и цивилизацией – не обязательно крушение зданий и памятников, у этой войны много фронтов. И когда нас в очередной раз призывают к общенациональному покаянию или общенациональному самобичеванию – все равно за что: за казни Ивана Грозного или за «пакт Молотова – Риббентропа» – нужно вспоминать Пушкина: я далеко не восторгаюсь всем, но ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков.

А если не поможет – то перечитать пророчество Николая Гумилева:

Разрушающий будет раздавлен,

Опрокинут обломками плит,

И, Всевидящим Богом оставлен,

Он о муке своей возопит.