Отчет о наблюдении за ходом массовой акции 27 июля 2019 г. и действиями полиции и Росгвардии

Вместе с несколькими другими членами СПЧ я прибыл на Тверскую улицу (лично я вышел из подземного перехода на углу Тверского бульвара) примерно без четверти два дня. Буквально через несколько метров мы прошли через кордон полиции: полицейские пропускали людей, но выборочно досматривали сумки. Такие действия представляются оправданными в ситуации, когда, по оперативным данным, могут ожидаться беспорядки, и, возможно, такие данные у полиции были.

Вместе с несколькими другими членами СПЧ я прибыл на Тверскую улицу (лично я вышел из подземного перехода на углу Тверского бульвара) примерно без четверти два дня.

Буквально через несколько метров мы прошли через кордон полиции: полицейские пропускали людей, но выборочно досматривали сумки. Такие действия представляются оправданными в ситуации, когда, по оперативным данным, могут ожидаться беспорядки, и, возможно, такие данные у полиции были.

Но далее, ближе к Тверской 13, мы наткнулись на сплошной полицейский кордон, который уже не пропускал никого. Как позже выяснилось, таким образом были перекрыты подходы к зданию мэрии со всех сторон. Оснований для полного перекрытия движения по Тверской улице я уже не вижу. Особенно это очевидно потому, что мы были остановлены уже после предварительного контроля, который признал нас не представляющими угрозы пешеходами.

Благодаря сопровождению от ГУВД Москвы, приданному нам как членам СПЧ, мы смогли пройти сквозь этот кордон, как потом и через другие, и далее могли наблюдать сперва на нечетной, а потом на четной стороне Тверской, как цепи Росгвардии и полиции не пропускали людей, громко объявляя при этом, чтобы те «не мешали проходу граждан». Но именно эти цепи и мешали проходу. На четной стороне за кордоном, стоящим чуть ниже площади, где мы потом довольно долго находились, вообще не было толпы, лишь небольшие группы граждан, явно не мешавших никакому проходу, и тем более не проявлявших ни малейшей агрессии по отношению к людям в форме. Но их сперва призывали «не мешать проходу», а потом стали довольно резко оттеснять, так что даже толкнули на землю двух женщин средних лет. Постепенно кордоны, продвигаясь вверх и вниз, зачистили тротуары Тверской на всем пространстве от Пушкинской площади до Манежной.

На площади я слышал, как полицейский (или гвардейский) офицер говорил в рацию: «Витя, не стой! Работай по молодежи!». И действительно, задерживали преимущественно молодых мужчин, хотя и девушек, и людей старшего возраста тоже. Это в дальнейшем продолжалось и в других местах Москвы, где я был.

При задержании и препровождении в автобус полицейские и гвардейцы часто применяли явно чрезмерную силу: укладывали вчетвером на асфальт, заламывали руки и кисти рук, удерживали голову за волосы. Я сам не видел случаев избиения, хотя знаю много сообщений СМИ о таких случаях, сопровождаемых фото и видео, но и чрезмерная жесткость при задержании также не может быть оправдана: насилие не должно применяться, когда задерживаемый не оказывает (или уже не оказывает) сопротивления, тем более при очевидном значительном физическом превосходстве сотрудников правоохранительных органов. Мне удалось сделать несколько фотографий, которые демонстрируют не самые жесткие, а скорее типовые действия сотрудников.

Проведя некоторое время на площади у мэрии, мы отправились на Пушкинскую площадь. Там мы могли наблюдать, в отличие от Тверской улицы, наличие каких-то плакатов у некоторых митингующих. Это хотя бы позволяло их идентифицировать именно как митингующих. Применительно ко многим людям на Тверской это было невозможно: они могли быть любопытствующими и случайными прохожими. Но это не спасало их от задержаний. Один мой позже встреченный знакомый видел, как был задержан курьер, явно несший товар, причем прямо на пороге магазина: непонятно, как можно было его принять за участника митинга.

В целом, действия полиции и Росгвардии по факту были направлены во многих случаях не на устранение правонарушения, так как скопление народа само по себе правонарушением не является, а на что-то другое. И вообще, для гражданина, пришедшего на место не согласованного организаторами митинга, сам факт появления в этом месте также не является правонарушением.

Позже я один направился на Большую Дмитровку, но ее в этот момент уже заканчивали зачищать: цепочка росгвардейцев, вытесняя всех граждан с улицы, поднялась уже почти до бульвара. Вместе с последними из этих граждан я прошел на Петровку к зданию ГУВД.

Там я наблюдал небольшую колонну молодежи, двигавшуюся к центру, но быстро убежавшую в разные стороны, увидев впереди колонну Росгвардии. Никаких инцидентов в этом месте не произошло.

Далее я двигался па Страстному и Тверскому бульвару и переулкам к западу от Тверской в сторону Моховой. Хотя никаких следов митинга на всем этом пространстве уже не наблюдалось, полиция все равно перекрывала все выходы на Тверскую ниже Пушкинской площади, не пропуская буквально никого. Цель такой строгой блокады осталась мне неясна. Не менее странное впечатление производили двойной кордон Росгвардии в начале совершенно пустой Большой Дмитровки и сплошное оцепление Манежной площади, около которой также ничего особенного не происходило. Все это создавало у москвичей и многочисленных туристов впечатление, что центр города находится на осадном положении.

Уже около половины девятого вечера я подошел к Трубной площади. Группа митингующих непонятной для меня численности находилась у входа в метро «Трубная» в сплошном кольце полиции. Я видел, что из этого кольца то и дело выводили людей и отводили в автобусы, но не видел, чтобы кого-то оттуда выпускали просто так. Одновременно, походив вокруг этого кольца, я обнаружил, что полиция задерживала людей и вокруг него. При этом вокруг не было никакого подобия организованной активности: просто некоторые люди, чаще всего – молодые, гуляли, стояли и сидели по одному или по двое, редко по трое или четверо и мирно разговаривали друг с другом. Все задержания там, которые я видел, были совершенно ничем не спровоцированы со стороны задерживаемых. Надо заметить, что Трубная площадь и прилегающие части Рождественского и Цветного бульваров – традиционное место молодежной «тусовки» в любой теплый вечер, тем более в субботу. Так что там просто неизбежно было много молодых людей, пришедших туда вовсе не митинговать.

На Трубной я пробыл до того момента, когда кольцо полиции было разомкнуто со стороны Цветного и тех, кто был внутри кольца, видимо (точно мне с тротуара не было видно), вытеснили в сторону метро «Цветной бульвар», куда они и ушли.

В целом, я могу сделать такие предварительные выводы:

1. Люди, явившиеся к мэрии на не согласованный митинг, не совершили самим этим фактом правонарушение. И реакция не отказ разойтись со стороны полиции и Росгвардии являлась явно чрезмерной для целей поддержания общественного порядка.

2. Все случаи применения спецсредств в отношении граждан должны быть расследованы, так как ситуация в целом не носила характер угрожающий характер, который требовал бы применения спецсредств, тем более при наличии столь значительных сил полиции и Росгвардии. Виновные в чрезмерном применении силы должны быть наказаны. Важно также сделать результаты расследования публичными.

3. Случаи применения насилия в отношение сотрудников правоохранительных органов должны быть серьезно расследованы. Я лично не был свидетелем таких случаев, но некоторые из тех, о которых я слышал, вызывают серьезные подозрения в том, что они были осуществлены с целью спровоцировать большее насилие.

4. Следует пересмотреть ставшую рутинной практику жесткого задержания (с выворачиванием рук и т.п.) в ситуациях, когда задерживаемый не оказывает существенного сопротивления.

5. Необходимо отказаться от задержаний, которые выглядят для собравшихся как случайные, даже если они основаны на результатах оперативного наблюдения. Во-первых, часто эти задержания действительно являются случайными или ошибочными, и события 27 июля дали тому немало примеров. Во-вторых, силовые выхватывания из толпы людей, ведущих себя в этот момент совершенно мирно, лишь радикализуют собравшихся и тем самым никак не способствуют делу охраны порядка.